Борис Сафонов: североморский ас

Уважаемые почитатели славного сайта «ТактикМедиа», Вы далее можете не читать мои «разборки» с Игорем Борисенко. Признаюсь Вам – достал он меня своими амбициями недалекого «правдоруба». Ну, прямо в каждой бочке – затычка. Хочу сейчас просто выпустить «пар», Вы уж меня поймите и простите.

Итак, вот и вылезла наружу в нашей «перепалке» вся нелицеприятная сущность нашего «правдоруба» - Игоря Борисенко, который чтобы отстоять свою, заведомо неверную, точку зрения, готов пробить «дно» по уровню глупости. Про таких в народе говорят – врет и не краснеет. Если кому-то из Вас доведется с ним в будущем вести дебаты, уж поверьте мне, это будет пустая трата времени. Чтобы не быть голословным проведу разбор самой первой его цитаты. Она этого стоит! Эту цитату я для себя назвал – «шедевральный выверт». По десятибалльной системе, я бы её оценил на 11 баллов. Другие его цитаты и пассажи, хотя и немного не дотягивают до вышеуказанной, но отдаю им должное их оригинальности, но у меня просто нет времени и желания их также подробно разбирать.

Итак, какую «доказательную базу» представил нам Борисенко, отвечая на мой простой вопрос, на который легко бы ответил любой школьник начальных классов: куда должен был лететь Сафонов на самолете с поврежденном мотором (жидкостного охлаждения) - к конвою или от конвоя? Здесь все до крайности очевидно: лететь от конвоя – это верная смерть, лететь к конвою – есть шанс на спасение, правда, совсем небольшой.

Что же в этом случае пишет оппонент: «Я не могу сказать, куда должен был лететь Сафонов на поврежденном самолете - я не знаю его повреждений». Вот, это поворот! Согласитесь, довольно неожиданное признание.

Абсолютно все, кто хоть раз прочитал одну из многочисленных книг, посвященных североморскому асу, знают, что на его самолете был поврежден мотор. Во-первых, об этом по радио сообщил сам Сафонов; во-вторых, более просвещенные историки-исследователи знают, что в немецкой оперсводке прямо говорится, что вражеский истребитель после атаки «Ю-88» «отвернул с дымным следом». А вот Борисенко, оказывается ни сном, ни духом ничего об этом не знает!

Ну, не будем смеяться над убогим – в нашей не простой жизни и не такие казусы случаются. Я теперь считаю своим долгом, просветить горе-исследователя в отношении тех проблем, которые возникают при повреждении мотора с жидкостным охлаждением при попадании туда инородных тел.

Известно, что Сафонов сообщил: «Мотор подбит», далее – наличие дыма указывает на повреждение системы охлаждения. Говоря простым языком - охлаждающая жидкость через образовавшуюся пробоину, уходит в атмосферу. При этом, приборы на панели показывают летчику: падение давления в системе, резкое повышение температуры масла, падение числа оборотов. Как практика показывает, в таком аварийном режиме в лучшем случае можно пролететь 1-2 минуты, после чего мотор заклинит, и он загорится. Какое расстояние истребитель можно пролететь за такой короткий отрезок времени? Крейсерская скорость «Киттихаука» Р-40Е – 450 км/час. Хотя, в действительности Сафонов летел с гораздо меньшей скоростью – бреющий полет + мотор, дышащий на ладан. Делаем не хитрые расчеты и получаем – 14 км. Вот такое максимальное расстояние мог пролететь Сафонов на исправном самолете, на подбитом – существенно меньше. А вот мнение моего оппонента: «В каком-то случае он мог попытаться дотянуть до берега. Так как там было порядка 30 миль, ничего невероятного в этом нет». Ну, то, что у моего оппонента напрочь отсутствует аналитическое мышление, тут тоже «ничего невероятного в этом нет».

Но, что-то мне подсказывает, что все мои вышеприведенные разъяснения: сообщение Сафонова по радио, дымный след за самолетом, показания приборов, для моего оппонента – это просто совершенно ни о чем. Почему я так думаю? Игорю Борисенко требуется, ни много ни мало,  заключение экспертной технической комиссии, в которой четко и доходчиво должно быть отражено: заводские номера самолета, мотора и других важных агрегатов, затем выводы комиссии: откуда стреляли, сверху или снизу, под каким углом, кто стрелял, какое количество инородных тел попало в мотор, их калибр, куда попали, что пробили, где застряли, была ли возможность устранить все эти неполадки во время полета или только при возвращении на аэродром, ну и т.д. И вот, изучив сей документ, мой оппонент, порассуждав денек другой, может быть (нет полной гарантии), укажет нам единственно верное направление полета североморского аса. Не случайно же он приводит нам пример с «Харрикейном», сбитым в районе конвоя. Я так думаю, по просьбе Борисенко, этот самолет подняли с морского дна, созвали авторитетную экспертную комиссию, которая и определила, что «самолет получил пробоину в бачке с гликолем в бою с Не.111». И не найдя больше других повреждений, аккуратненько возложили «Харрикейн» на свое прежнее место на морском дне.

К сожалению, сафоновский «Киттихаук», как мне представляется, уже никогда не поднимут с морского дна, и как следствие этому, увы, мы никогда не узнаем от нашего «эксперта» - в каком направлении должен был лететь Сафонов.

Конечно же, не хорошо переходить на личности – каюсь. Но, без этого ни как.  Мне, например, совершенно не понятно, мягко говоря, странное поведение моего оппонента: как только я начинаю с ним вести напрямую дебаты – он сразу же, образно говоря, прыгает в кусты и оттуда – я не я, шапка не моя, да и вообще я мимо проходил. Вот посудите сами: когда была опубликована моя статья на сайте «Взрыв всколыхнувший землю», Борисенко тут же активизировался, написав, что на самом деле все было не так, при этом не предоставил мне ни одного опровергающего документа. Как оказалось, у него их просто не было, но амбиций – через край. Теперь же, когда я попросил его дать мне ответ на один лишь не замысловатый вопрос – он не смог ответить по причине незнания. Простите, как это понимать? Здесь невольно вспоминается басня А.И.Крылова «Слон и моська».

Игорек, если вы ничего не знаете и у вас нет за душой каких-либо документов по рассматриваемой нами теме, ну чего же вы тогда лезете в полемику со мной со своими полоумными вопросами типа: «А поражение огнем зениток с кораблей и судов чем-то оправдано…» или «Вопрос построения конвоя и его охранения, где были другие корабли и суда?» (Оцените стиль изложения и формулировку вопросов).

Ну, а теперь, всем дорогим и стойким читателям, у кого хватило терпения дочитать до конца все вышеизложенное – в виде бонуса, расскажу о том, на сколько это было опасно для наших летчиков – в отношении «дружеского огня», сопровождать и охранять союзные конвои, не только на дальних морских коммуникациях, но даже у себя в районе Кольского залива. Для этого представлю хронику лишь только одного дня, чтобы Вы смогли в полной мере это осознать. Как говорится: факты и только факты.

25 декабря 1942 года около 10-ти часов утра одиннадцать транспортов союзного

конвоя IW-51A в сопровождении боевых кораблей вошли в Кольский залив и в 12 часов

дня стали на якорь между Ваенгой и Мурманском.

На следующий день, около 13 часов дня, одно звено пикирующих бомбардировщиков

«Юнкерс» Ju-87 в сопровождении большого числа «Мессершмиттов» Bf 109

предприняло попытку атаковать морские транспорты, стоящие на рейде в Кольском

заливе. На отражение налета вражеских бомбардировщиков в воздух поднялись наши

истребители, в числе которых было пять «Аэрокобр» 2-го ГКАП им.Сафонова. В результате огнем зенитной артиллерии ПВО СФ и корабельными зенитными расчетами транспортных судов союзников было сбито два наших истребителя: гвардии капитан Владимир Покровский выбросился с парашютом из горящего самолета и приводнился в залив. Летчик был спасен и доставлен в госпиталь. Гвардии капитан Дмитрий Реутов погиб.

В этот же день, за редким исключением, практически все наши истребители,

вылетавшие на прикрытие союзного конвоя в Кольском заливе, были обстреляны

зенитным огнем с союзных кораблей:

- 2 «Киттихаука», патрулирование 12:45 – 14:22, высота 4000-5000 м.

Над Кольским заливом в районе Белокаменка – Мишуков обстреляны зенитной

артиллерией с транспортов союзников. На одном «Киттихауке» перебита антенна;

- 2 «Киттихаука», патрулирование 13:30 – 14:58, высота 4500 м.

При возвращении с боевого задания обстреляны огнем своих зенитных пулеметов.

Повреждений нет.

- 2 «Харрикейна», патрулирование 14:35 -15:10, высота 4000 м.

Над Кольским заливом в районе Белокаменка – Мишуков обстреляны зенитной

артиллерией с транспортов союзников, повреждений нет.

- 20 «Харрикейнов», патрулирование 11:00 – 14:43, высота 3500-5500 м.

Обстреляны интенсивным зенитным огнем с транспортов союзников, повреждений

нет.

- 8 И-16, 2 И-153, 16 И-15бис, патрулирование 13:27 – 14:07, высота 600-2000 м.

Обстреляны интенсивным зенитным огнем с транспортов союзников,

повреждений нет».

(Журнал учета боевых действий 6-й ИАД. ЦВМА, Ф.2452, оп.5, д.9, л.л. 16об-17)

Как видите, проблема с «дружеским огнем» стояла довольно остро, чем это кажется на первый взгляд. В связи с этим, у меня есть все основания предполагать, что гвардии подполковник Б.Ф. Сафонов на подлете к конвою на подбитом самолете, был сбит зенитным огнем с союзных кораблей охранения. Другого объяснения, почему самолет Сафонова, не долетая 3-4 км до конвоя, в крутом пике упал в воду и сразу затонул, у меня лично нет.

Как я и обещал – отвечаю на ваши вопросы «пошагово». Отвечу еще на один ваш: «вопрос построения конвоя и его охранения, где были другие корабли и суда?» Другими словами: есть ли у меня схема походного ордера конвоя PQ-16, на момент подлета сафоновского «Киттихаука» к каравану судов? (Я правильно «дешифровал» ваш вопрос?) Отвечаю: такой схемы у меня нет. Уверен, что такой схемы ни у кого нет, так как подобных схем по союзным полярным конвоям априори не существует. По крайней мере, в открытых источниках их точно нет. Я не беру в расчет многочисленные примитивно-условные схемы без какой-либо деталировки, которые иногда встречаются в книгах о полярных конвоях. И этот факт вы, Бондаренко, должны лучше меня знать, как историк-исследователь по морской тематике. Тем не менее, вы почему-то задаете мне такой вопрос.

Правда есть, схемы первоначального построения судов союзных караванов в колонны с названием судов. Например, в книге М.Супруна «Ленд-лиз и северные конвои. 1941-1945». Там есть, схема и конвоя PQ-16 (стр.105). Но в таком походном ордере в девяти колоннах транспорта прошли всего несколько дней, после чего караван судов перестроился в восемь колонн. Вот и все.

Кто не в теме, я попытаюсь объяснить почему таких схем нет вообще, о которых спрашивает у меня мой визави.

А давайте вспоминать, сколько раз во время перехода с 21 по 30 мая перестраивался походный ордер конвоя PQ-16, в состав которого входило 35 сухогрузов, в том числе танкер и Кам-судно «Empire Lawrence». Конвой изначально был сформирован в 9 параллельных колонн, идущих фронтом на расстоянии 1000 ярдов друг от друга и 4 рядов в глубину с интервалом между рядами 300 ярдов. Дистанционное прикрытие каравана осуществляли линкоры «Duke of York», «Washington», авианосец «Victorious», два крейсера «London», «Wichita» и 13 эсминцев. Всего в охране конвоя в общей сложности было задействовано около 67 военных кораблей. Ближний эскорт с учетом примкнувших позднее кораблей состоял из крейсеров «Liverpool», «Кеnt» и «Norfolk», во главе с контр-адмиралом Барроу на «Nigeria»; из шести эсминцев под руководством капитана 2-го ранга Онслоу на HMS «Аshanti», четырех корветов, шести сторожевиков, переоборудованных из траулеров, двух кораблей ПВО, а также двух подводных лодок, одного танкера и спасателя. (За точность сведений по эскорту не могу говорить, т.к. эти сведения взяты из разных источников – данные противоречивы, но в нашем случае это не принципиально важно – Ю.Р.)

Первые сутки конвой продвигался вдоль берега, огибая Исландию. Спустя тридцать часов с начала пути начал спускаться туман, эскортные корабли ориентировались в тумане по звуковым и радиолокационным сигналам. В течение последующих двух суток от конвоя отделись несколько судов, но вскоре они снова заняли свои места в строю. Утром 25 мая туман почти рассеялся, температура воздуха резко упала. Море было спокойным, но по пути все чаще стали попадаться небольшие льдины. Командир эскорта приступил к изменению походного ордера. Далее конвой пошел широким фронтом из восьми колонн, такое построение позволяло кораблям развивать максимальную плотность противовоздушного огня против пикирующих бомбардировщиков, которые обычно появлялись со стороны кормы.

26 мая конвой PQ-16 покинула дистанционная эскадра, взявшая под охрану встречный конвой QP-12.

По некоторым источникам конвой подвергся 14 воздушным налетам, в ходе которых потерял шесть судов, еще одно было потоплено подлодкой, а одно вернулось обратно. После каждого налета и потерь транспортных судов, походный ордер в колоннах каравана соответственно изменялся. А что было с походным ордером ближнего охранения боевых кораблей? Об этом можно узнать из многочисленных книг, посвященных полярным конвоям. Вот одно из них: «Два крейсера держатся в центре конвоя, в то время как эсминцы и корветы кружатся вокруг всего конвоя, как стая возбужденных пастушьих собак. Как только ими обнаруживается приближение нападающих самолетов, перед глазами германских летчиков разворачивается неповторимая картина». Как видим, сложно указать на схеме конкретное место того или иного боевого корабля – можно лишь условно.

28 мая к конвою примкнули три эсминца Северного флота, пожалуй, за этим также должно было последовать очередное изменение походного ордера в ближнем охранении.

30 мая около трех часов утра снова произошло изменение походного ордера – конвой разделился. Союзные суда «Alcoa Banner», «Empire Elgar», «Minotaur», «West Nilus» и два советских транспорта «Щорс» и «Чернышевский» под эскортом эсминца «Martin», корабля ПВО «Alynbank» и четырех союзных тральщиков проследовали в Архангельск.

Мурманскую группу в составе 21 транспортного судна сопровождает эскорт под руководством капитана 2-го ранга Онслоу на эсминце «Ashanti» и корабли: «Achates», «Volunteer», «Seawolf», «Trident», «Honeysucrle», «Starworth», «Huderabad», «Roselys», «St.Elstan», «Lady Madeleine», «Hazard», а также три эсминца СФ.

Если кому интересно, может подсчитать, сколько раз с 21 по 30 мая мог поменятся ордер походного конвоя, как в транспортных колоннах (из-за потерь), так и в ближнем окружении охранения боевых кораблей. Причем, как видно из описания, эсминцы и конверты во время налета люфтваффе на месте «не стояли». И вот вопрос, кто-нибудь на штабном судне конвоя фиксировал на бумаге каждое изменение походного ордера? У меня лично на этот счет очень большие сомнения. Поэтому, меня лично удивляет – о каких схемах может быть идти вообще разговор? Ко всему прочему, к сожалению, на сегодняшний день уже не осталось очевидцев того печального события – некого спросить.

Но даже если поверить в чудо и на рабочем столе моего оппонента окажется четкий фотоснимок ордера (с дешифровкой каждого судна и перечислением его вооружения), фиксирующий положение абсолютно всех судов конвоя на утро 30 мая 1942 года. Что это ему даст? Ровным счетом ничего. Чтобы проанализировать в какой мере подвергся «дружескому огню» сафоновский «Киттихаук», нужно знать еще и его курс полета по отношению к конвою. То есть, в какой сектор конвоя он летел – со стороны кормы (тыльная часть) или в среднюю его часть, а может в переднюю часть. Причем, очень важно при этом учитывать и под каким углом он летел по отношению к конвою – 90, 45 или 15 градусов. В каждом отдельном случае, вести по нему огонь будут разные корабли охранения, и разное их количество.