«Лихтенштейны» и «Хоэнтвили» над Черным морем. Часть 2.

---

Вторая часть статьи о попытке применения немецким флотом самолетных радиолокационных станций  обнаружения надводных целей на Черном море. С первой частью можно ознакомиться здесь.

Взаимодействие с подводными лодками

Взаимодействие немецких подводных лодок с авиацией вообще, и носителями «Лихтенштейнов» в частности, сталкивалось с рядом сложностей. Многое упиралось в ограниченные возможности связи. У-ботам в 1943 году пришлось действовать в условиях роста активности советской авиации над морем. Как результат, всё большую часть светового дня лодки проводили под водой и не могли получать и передавать радиограммы.

С конца февраля 30-я флотилия подлодок, которая объединяла все черноморские у-боты, была включена в сеть сверхдлинноволновой связи. Теперь лодки могли принимать СДВ-радиограммы на перископной глубине и даже несколько глубже. Из шести сеансов СДВ-связи два-четыре сеанса продолжительностью по одному часу приходились на светлое время суток (в зависимости от времени года). Однако это не сильно улучшило ситуацию. Поскольку существовала реальная опасность, что силуэт у-бота виден сверху сквозь воду, подводники предпочитали погружаться глубже, чем требовалось для принятия СДВ-радиограмм. В результате значительную часть сообщений лодки получали с большим запозданием и не могли в полной мере воспользоваться разведданными.

Взаимодействие подлодок с ночными разведчиками затруднялось дополнительными проблемами. С одной стороны, ночью у лодки было больше возможностей по приему радиограмм и пеленг-сигналов с самолетов. С другой стороны, технология поиска с помощью РЛС требовала, чтобы разведчик для уточнения характера цели освещал ее САБами. Если целью оказывалась своя подлодка, это выяснялось не раньше сброса САБов. Таким образом, лодка внезапно для себя теряла главный козырь – скрытность. То же могло произойти, если лодка слишком близко подошла к конвою, который затем начал освещать САБами разведчик. Появлялся риск подвергнуться атаке противолодочных сил, а недалеко от берега – еще и попасть под огонь береговых батарей. После первых инцидентов с подсветкой командиры подлодок получили в июле 1943 года приказ в таких случаях срочно погружаться. Но это увеличивало и без того большое время пребывания у-ботов под водой. Дошло до того, что флот просил люфтваффе ограничить применение САБов в районах действия подлодок. Но в этом случае ограничивались возможности разведывательной авиации. Как работало взаимодействие носителей РЛС с у-ботами, можно представить себе на следующих примерах.

26 июня танкер «Сталин» совершал обратный переход после доставки топлива в Туапсе. Поскольку немецкая воздушная разведка видела его в порту, она «вела» конвой на обратном пути до заката. Перед закатом «Сталин» подвергся довольно крупному налету. Это было последнее появление бомбардировочной авиации противника на коммуникациях вдоль побережья Кавказа. Советские истребители и зенитная артиллерия не дали немцам отработать нормально, и конвой не пострадал. С наступлением темноты эстафету слежения принял самолет с «Лихтенштейном». Командир 30-й флотилии Розенбаум заранее предупредил командиров подлодок, что разведчик будет передавать пеленг-сигналы на частоте 397 кГц, и приказал нести непрерывную радиовахту. На пути конвоя находились две подлодки. U18 приняла минимум три радиограммы с местом конвоя от ночного разведчика, но упоминаний о приеме пеленг-сигналов в ЖБД подлодки нет. Конвой зафиксировал три пролета ночного разведчика над собой. Не зная о применении РЛС, советские моряки полагали, что противник их так и не обнаружил. Зенитчики с берега вели по немцу огонь, а корабли молчали, чтобы не демаскировать конвой. В 00:30 носитель «Лихтенштейна» передал очередное место цели (чуть юго-западнее Гудауты) и сообщил, что возвращается на аэродром. На смену ему никто не прибыл, и немецкое командование погрузилось во мрак неизвестности. В 02:26 Розенбаум передал на лодки, что люфтваффе появится на сцене только в 04:30. Дело кончилось тем, что немцы упустили конвой, и «Сталин» днём 27 июня благополучно прибыл в Батуми.

В 22:11 15 ноября тот же «Сталин» в охранении сторожевика, трех тральщиков и четырех «охотников» вышел в очередной рейс. Ночная воздушная разведка противника из-за погоды дотянулась только до Пицунды, поэтому танкер не обнаружила. Во второй половине дня 16 ноября «Сталин» обнаружила дневная разведка. У кавказского берега находились три у-бота. U19 обнаружила «Сталин» вечером, уже в тёмное время. Она начала преследование, одновременно передавая пеленг-сигналы для остальных подлодок. В 22:05 конвой нашел и ночной разведчик. Но это только запутало немцев. Данные подлодки и разведчика о месте и составе конвоя разошлись настолько, что Розенбаум решил, что обнаружены два разных конвоя. Он приказал командиру U19 капитан-лейтенанту Гансу-Людвигу Гауде (Gaude) прекратить передачу пеленг-сигналов и возобновить их только после того, как он найдет основную цель - конвой с танкером. На подводные лодки было передано уведомление, что конвой будет освещен САБами около 23:30. Однако разведчик из-за аварии мотора ушел домой раньше, а второй самолет, который должен был сменить его, из-за непогоды вообще не вылетел. Гауде, не дождавшись обещанных САБов, выпустил с большого расстояния три торпеды по тому конвою, который он преследовал, опасаясь упустить и эту «второстепенную» цель. На самом деле он атаковал конвой со «Сталиным», но не попал. Охранение зафиксировала взрывы всех трех торпед. Остальные две подлодки к 23:30 вышли в район, где по расчетам должен был проходить конвой, никаких САБов не увидели и «Сталина» не нашли.

На обратном пути 18 ноября «Сталин» был тяжело поврежден лодкой U18, но это произошло без участия ночной разведки. Конвой сам вышел на подлодку.

Самостоятельные удары ночных разведчиков.

Ночные разведчики и сами бомбили обнаруженные ими цели. Описание техники таких атак в немецких документах найти не удалось, а по советским донесениям это выглядело так. Самолет сбрасывал САБы с высоты примерно 1000 м. Понятно, что перед этим цель обнаруживалась РЛС, но советские моряки долгое время об этом не знали. Пока САБы опускались до высоты 200-250-300 м, самолет делал новый заход и бомбил с высоты, немного превышающей высоту САБов, чтобы самому оставаться невидимым. Т.е. бомбометание проходило с малой высоты, и потенциально было весьма опасным. Но, видимо, или освещенность цели не позволяла полноценно прицелиться, или штурманы ночных разведчиков были недостаточно подготовлены к бомбометанию, но успехи оказались скромными.

Самой удачной стала атака транспорта «Пестель» (1850 брт) в ночь на 10 апреля 1943.  Транспорт шел из Сочи в Сухуми в сопровождении базового тральщика Т-412 «А. Расскин» и двух малых охотников. У Нового Афона его в 02:55 внезапно осветил САБами ночной разведчик. Затем самолет сбросил бомбы (по наблюдениям, шесть штук). У «Пестеля» были повреждены корпус и иллюминаторы, появилась течь, вышли из строя холодильник, радиостанция и телеграф. В следующий рейс транспорт вышел только 19 июня 1944 года, т.е. был выведен из строя более чем на год. Такой длительный срок скорее характеризует состояние ремонтной базы ЧФ в то время, чем тяжесть самих повреждений. Но, тем не менее, результат есть результат.

Любопытно, что в источнике наиболее систематической информации о действиях ночных разведчиков – ЖБД Адмирала Черного моря – отмечено обнаружение этого конвоя, но упоминаний об успешном бомбометании нет. Однако в случайно сохранившемся дополнении к ежедневной сводке 4-го ВФ эта атака отражена. Ночной разведчик атаковал 1500-брт судно в районе Нового Афона и наблюдал падение двух бомб SC250 вблизи цели (всего, вероятно, были сброшены четыре SC250).

Конвои с большими судами ночным разведчикам удалось атаковать лишь четыре раза, из них три случая пришлись на май. В ночь на 6 мая, тогда же, когда помехи помешали Гёцу навести торпедные катера на «Сталин», он сам попытался поразить танкер. С 21:30 в районе Пицунды разведчик начал освещать «Сталин» САБами. Танкер маневрировал, пытаясь выйти из освещенного участка. Тем не менее, «Юнкерс» обстрелял «Сталин» из пулеметов, а в следующем заходе сбросил бомбы, но промахнулся. В 03:50 дал о себе знать пришедший на смену второй ночной разведчик. Он также осветил танкер САБами, а следующим заходом со стороны моря сбросил с высоты 200-300 м четыре 250-кг бомбы. Три из них упали в воду по правому борту, а одна попала в полубак «Сталина» с левого борта. Бомба продавила палубу, раскололась, рикошетом попала в грузовую стрелу и рассыпала взрывчатое вещество, так и не взорвавшись. Из экипажа никто не пострадал, остались вмятины в деревянном настиле палубы и незначительные повреждения грузовой стрелы. Корабли охранения по разведчику и САБам не стреляли, а танкер при появлении самолета на видимости давал очереди из ДШК и маневрировал.

7 мая на обратном пути «Сталин» в третий раз подвергся атаке носителя «Лихтенштейна». В 21:37 на подходе к Пицунде над конвоем вспыхнули САБы, после чего «Юнкерс» сделал несколько заходов. Советские документы содержат несколько вариантов описания атаки. Так, в отчете об использовании артиллерии ЧФ ошибочно утверждается, что самолетов было 3-4, а не один – очевидно, каждый заход был посчитан как отдельный самолет. В целом же картина понятна. Разведчик заходил со стороны моря и пытался поразить танкер в свете САБов. «Сталин» маневрировал, поворачивая к освещенному участку нос или корму, чтобы представлять собой визуально меньшую цель. Одновременно танкер и корабли охранения вели интенсивный зенитный огонь. Самолет действовал неосторожно и при приближении был хорошо виден в свете своих же САБов. Одна из сброшенных им бомб попала в бот-дек правого борта, отскочила и разбила шлюпбалку. При этом от бомбы отлетел и остался на палубе стабилизатор, сама же бомба упала за борт и взорвалась в воде. От близкого взрыва вышли из строя все компасы, потух свет, опрокинулся ДШК на треноге. Все эти повреждения оказались легко устранимыми, команда не пострадала. А вот разведчик дорого заплатил за свой мелкий успех – самолет был сбит зенитным огнем, его экипаж погиб. Это был Ju88A-4 №140412. Бортовой код самолета (T9+AL) прямо указывает на командирский самолет «Команды Гёц». Правда, в этот раз на нём вылетел другой экипаж. По разным документам, «Юнкерс» был сбит огнем тральщика «Трал», ДШК танкера или совместно огнем «Сталина» и тральщиков.

Последний случай произошел ночью 10/11 ноября при переходе конвоя танкера «Вайян Кутюрье» из Туапсе в Батуми. Ночной разведчик засек конвой в 23:00. Он ошибочно определил, что конвой идет на северо-запад, а не на юго-восток, и ошибся по месту примерно на 10 миль. Оператору РЛС, похоже, не доставало опыта, т.к. первые подробности о конвое оказались совершенно фантастическими – 7 транспортов под прикрытием 9 самолетов-истребителей (ночью!). В 23:40 разведчик прошел над конвоем на высоте 200-300 метров. После этого данные стали хоть на что-то похожи – 7500-тонный танкер, три транспорта (5000 т суммарно) и 3 тральщика при фактическом составе конвоя один танкер, сторожевик, три тральщика и четыре малых охотника. Ошибка в координатах постепенно увеличивалась и, в конце концов, превысила 30 миль. Удивительно, но разведчик продолжал радикально заблуждаться относительно направления движения конвоя. Его ошибки не оставили двум подводным лодкам, пытавшимся перехватить конвой, никаких шансов на успех. Разведчик следил за конвоем до 01:15, после чего сбросил бомбы и пошел домой. Из восьми бомб часть упала между тральщиком «А. Расскин» и танкером, а часть - между танкером и тральщиком «Гарпун». «А. Расскин» получил легкие повреждения от разрывов в нескольких метрах от борта. На «Кутюрье» на некоторое время выходили из строя гирокомпас и магнитный компас. Из отчета командира конвоя капитана 3 ранга А.М. Ратнера непонятно, были ли разрывы бомб причиной этих неисправностей.

Участие «Лихтенштейнов» в защите немецких коммуникаций и побережья от надводных кораблей.

С первых дней пребывания в Крыму ночные разведчики использовались для разведки подходов к полуострову на случай появления десантных соединений или отрядов кораблей, а также летали поперёк Черного моря до Турции, чтобы вовремя заметить выходы советских кораблей к западному берегу.

С конца февраля по октябрь 1943 года было 15 эпизодов использования надводных кораблей ЧФ в открытом море, не связанных с прикрытием конвоев. С 21 февраля по 7 марта было 6 выходов в блокадные дозоры или для обстрела наземных целей на Таманском полуострове. Ни один из этих выходов не был обнаружен ни воздушной разведкой, ни радиоразведчиками с одним исключением. В ночь на 26 февраля ночной разведчик засек эсминец в море северо-западнее Туапсе, но практической пользы это обнаружение не дало. Это был «Сообразительный», возвращавшийся после обстрела Анапы, причем лётчики перепутали его курс на 180 градусов.

В ночь на 1 мая «Беспощадный» и «Бойкий» действовали у южного берега Крыма («Бойкий» обстрелял базу торпедных катеров в Киик-Атламе), а старый эсминец «Железняков» и сторожевик «Шторм» бомбардировали аэродром Анапа. Радиоразведка и подлодка U9 обнаружили «Беспощадный» и «Бойкий» 30 апреля на переходе Батуми-Туапсе перед рейдом к Крыму, но после выхода из Туапсе и вплоть до начала обстрела Киик-Атламы никто не обнаружил ни их, ни корабли, ходившие к Анапе. После обстрела базы торпедных катеров Кизерицки запросил у 1-го авиакорпуса воздушную разведку и попросил подготовить пикирующие бомбардировщики для удара по кораблям. Теоретически могла состояться репетиция катастрофы 6 октября, но дневная разведка в очередной раз подвела и не смогла обнаружить эсминцы, хотя экипажи кораблей в 9 часов утра наблюдали вражеский самолет-разведчик.

Интересный случай произошел в ночь на 14 мая, когда «Харьков» и «Бойкий» ходили обстреливать аэродром Анапа. На переходе к цели они были в густом тумане освещены САБами. Несомненно, их обнаружил «Лихтенштейном» ночной разведчик. Однако САБы были сброшены неточно, в 14-15 кабельтовых. Очевидно, немцы не увидели корабли и посчитали радиолокационный контакт ложным, т.к. об обнаружении целей разведчик не донес. Но этот случай привел штаб Эскадры ЧФ к мысли, что противник использует для обнаружения кораблей в плохой видимости какой-то прибор.

В ночь на 21 мая на поиск конвоев у южного Крыма ходили «Харьков» и «Беспощадный». До момента обнаружения кораблей с берега факт их выхода был немцам неизвестен. После этого ночью радиоразведка обнаружила «Харьков» юго-восточнее Феодосии, но обошлось без последствий. «Лихтенштейны» в данном случае не имели никаких шансов, т.к. ночные разведчики не летали из-за тумана.

В начале июня постепенно захлёбывалось очередное наступление СКФ на Таманском полуострове. Чтобы создать видимость угрозы десанта и сковать часть сил противника, 4-5 июня был произведен демонстративный выход из Батуми крейсера «Красный Кавказ», лидера «Харьков» и трех эсминцев.  По нашим данным, корабли в светлое время во второй половине дня 4 июня два раза обнаруживались самолетами-разведчиками. Кроме того, отряд вышел в эфир вечером, а затем эсминец «Сообразительный» ночью дошел до параллели Сочи, где отработал радиопередатчиком и повернул на юг.

Казалось бы, немцы обязаны были обнаружить отряд. Однако среди донесений дневной воздушной разведки нет ничего про отряд кораблей. Ночная разведка с помощью «Лихтенштейна» не велась из-за плохой погоды. Радиоразведка ночью зафиксировала один эсминец в юго-восточной части моря, возможно - «Сообразительный». Но одиночный корабль не вызвал у Адмирала Черного моря никаких подозрений, а выход целого отряда во главе с крейсером никакими средствами разведки замечен не был.

Неудавшийся рейд к мысу Калиакра.

Восемь месяцев с декабря 1942 советские надводные корабли не появлялись в западной половине Черного моря. Вывод основных сил люфтваффе на центральный участок фронта и снижение активности воздушной разведки противника подтолкнули командование ЧФ к решению выставить отрядом эсминцев минное заграждение в районе м. Калиакра и затем произвести поиск вражеских конвоев у западного берега Черного моря. В отряд вошли эсминцы «Бойкий», «Сообразительный» и «Способный», командиром был назначен начальник штаба Эскадры ЧФ капитан 1 ранга М.Ф. Романов. 26 августа отряд в течение девяти часов в светлое время принял 150 мин в неприспособленном для этого порту Батуми, ночью в кромешной тьме и в дождь перешел в Туапсе на заправку, где днем 27 августа очень долго принимал топливо. В то время считалось, что многочасовые работы в Батуми и Туапсе в светлое время послужили причиной конечной неудачи операции.

Однако немцы всех этих действий обнаружить не смогли, т.к. их авиаразведка переживала не лучшие времена. 16-22 августа 4.(F)/122, которая в основном занималась разведкой побережья Кавказа и юго-восточной части Черного моря, потеряла три Ju88D-1, а 26 августа был сбит Ju88D-1 из 2.(F)/100, которая иногда также привлекалась для разведки этого сектора. Ночью 26/27 августа разведчик с РЛС летал, но переход эсминцев не обнаружил. Немецкая радиоразведка зафиксировала один эсминец в 16:55, когда отряд был еще в Батуми, и в 21:55 два эсминца в районе Туапсе, хотя отряд еще не успел выйти из Батуми. Возможно, немцев дезинформировали намеренно.

С наступлением темноты 27 августа отряд вышел в море. Радиоразведка противника и в эту ночь выдала искаженную картину. Самолеты с РЛС в ночь на 28 августа видимо не летали. Во всяком случае, английская радиоразведка их не слышала, а ЖБД Адмирала Черного моря против обыкновения обхошел этот вопрос молчанием. В результате отряд Романова к утру 28 августа оказался сильно западнее меридиана Синопа, т.е. в западной половине моря, а противник еще не знал об этом выходе. И всё же регулярная воздушная разведка принесла свои плоды. В 09:07 отряд был обнаружен дневным разведчиком He111. «Хейнкель» донес об обнаружении и продолжал следить за отрядом, а в 09:50 сбросил с высоты 4000 м пять бомб по «Бойкому». Бомбы легли в стороне и повреждений не нанесли, однако это небольшое событие поставило крест на операции. Вместо информации о пяти бомбах по какой-то причине было передано сообщение о налете авиации. В результате Владимирский в 11:16 приказал прервать операцию и возвращаться. Для немцев ущерб от этого рейда ограничился кратковременной приостановкой движения некоторых конвоев.  На обратном пути немецкие разведчики следили за отрядом до темноты, а ночью их сменил носитель РЛС. Два «Бостона», высланные для прикрытия отряда, прибыли слишком поздно, на целеуказания не реагировали и отогнать немецкие самолеты не пытались. Утром контакт с отрядом подхватила летающая лодка BV138.

Кизерицки нацелил на отряд подлодки. Однако U9 не успела перехватить корабли севернее турецкого берега. А U18, хотя и подстерегала эсминцы у входа в Батуми, смогла лишь пронаблюдать вход в порт трех эсминцев и вышедшего ранее им на помощь лидера «Харьков», находясь в 10 милях в стороне. Таким образом, ночной разведчик сыграл в этой истории некоторую роль, поддерживая контакт ночью 28/29 августа и увеличивая шансы подлодок на перехват. Но немецкие подводники не преуспели.

В итоге отряд не выполнил задачу, но вернулся целым и невредимым. Однако можно заметить некоторые признаки неблагополучия. Авиация не смогла прикрыть корабли и предотвратить непрерывное слежение за отрядом. Встреча кораблей у базы противолодочными силами не организовывалась, и если бы немецкая подлодка оказалась в более удачной позиции, ничто не помешало бы ей отстреляться по эсминцам. Хотя шанс поразить быстроходные корабли был невелик, всё же могла возникнуть рискованная ситуация. Немцы, обнаружив отряд, смогли обеспечить непрерывное слежение за ним днём и ночью.

29-30 сентября три эсминца выходили на поиск плавсредств у южного берега Крыма. Они никого не встретили, и немцы их не обнаружили никакими видами разведки, включая самолеты с РЛС.

Октябрьская катастрофа.

Мы не будем подробно останавливаться на хорошо известном событии – гибели трех кораблей 6 октября 1943 года, а лишь расскажем о роли, сыгранной самолетами с РЛС. Завершая освобождение Таманского полуострова, СКФ поставил находившемуся у него в оперативном подчинении Черноморскому флоту задачу сорвать планомерную эвакуацию противника. На основании этой директивы штаб ЧФ спланировал операцию, одной из частей которой был выход к южному побережью Крыма отряда капитана 2 ранга Г.П. Негоды. Корабли сначала должны были обстрелять порт Ялта и скопление плавсредств в Феодосии, а затем произвести поиск конвоев вдоль побережья Крыма.

Утром 4 октября корабли прибыли из Батуми в Туапсе. Здесь неподалеку располагался КП командующего флотом, и он лично ставил задачи, не прибегая к радиосвязи. Однако появление в Туапсе крупных по меркам Черного моря кораблей с большой вероятностью приводило к утрате внезапности операции. Туапсе ежедневно не менее одного раза просматривался воздушной разведкой противника. Только очень плохая погода могла бы помешать обнаружению, но в данном случае удача оказалась не на нашей стороне. В 11:22 4 октября Ju88 из 4.(F)/122 обнаружил отряд в порту. Поскольку в эти дни заканчивалась эвакуация немецких войск с Таманского полуострова, нетрудно было догадаться, что целью предстоящего выхода будет попытка срыва эвакуации. Кизерицки принял дополнительные меры для флангового прикрытия конвоев вдоль южного берега Крыма.

В 20:30 5 октября отряд вышел из Туапсе. Немецкая радиоразведка через 15 минут сообщила, что возможно один эсминец ожидает выход из Туапсе. Видимо, такой вывод был сделан на основании радиообмена катеров Туапсинской ВМБ и наземных радиостанций. Затем радиоразведчики стали утверждать, что один эсминец с четырьмя торпедными катерами идут к южному выходу из Керченского пролива. Это была довольно грубая ошибка, т.к. отряд шел в совершенно другом направлении. В час ночи «Харьков» отделился и пошел к Ялте. Но, видимо, к двум часам ночи лидер и два эсминца, шедшие пока почти параллельными курсами, находились не очень далеко друг от друга, т.к. в 02:10 единственный находившийся в воздухе ночной разведчик обнаружил все три корабля и осветил их САБами. «Харьков» прервал радиомолчание и сообщил о том, что он обнаружен. Радиограмма с лидера не привела к каким-либо дополнительным негативным последствиям. Более того, немцы после этого более двух часов ничего не знали о местонахождении «Харькова». Ночной разведчик «вцепился» в эсминцы Негоды, около двух часов подряд периодически освещал их САБами и время от времени пытался поразить корабли фугасными бомбами. Негода сообщил по радио об обнаружении своего отряда только в 04:15 и продолжал выполнение задачи, не внеся никаких изменений.

Между тем на пути эсминцев находились три шнельбота, которые прикрывали с фланга прибрежные конвои. До 5 часов утра они приняли пять радиограмм от ночного разведчика, в которых сообщалось место, курс и скорость пары эсминцев. Это позволило немецким катерам перехватить советские корабли. В 05:04 командир группы капитан-лейтенант Зимс передал разведчику по радио: «Осветите цель, я севернее эсминцев». Через 11 минут самолет сбросил САБы, причем идеально – южнее эсминцев, силуэты которых стали отлично видны катерникам. Можно было бы сказать, что отработка взаимодействия катеров и носителей РЛС наконец дошла до совершенства. Однако, вспомнив предыдущие неудачи, в т.ч. совсем недавние, нельзя исключить и случай редкого везения. В любом случае, шнельботы получили возможность атаковать, отлично наблюдая цели. В 05:30 два из трех катеров выпустили по две торпеды. Однако атака была замечена, эсминцы уклонились от торпед, а S45 был поражен 45-мм снарядом. Последующие 25 минут «шнельботы» пытались уйти от эсминцев, считая, что те преследуют их. Фактически отряд просто продолжал двигаться к Феодосии, которую должен был обстрелять. Катера же отходили в свою базу, т.е. шли практически тем же курсом, что и эсминцы. Поэтому все рассуждения о том, что Негода потерял много времени, преследуя шнельботы, основаны на недоразумении. Лишь попав под обстрел немецкой береговой артиллерии, Негода отказался от обстрела Феодосии и в 06:10 пошел на юг. Дальнейшее хорошо известно - весь отряд, включая лидер «Харьков», был потоплен в ходе четырех последовательных налетов пикирующих бомбардировщиков. Мы же резюмируем роль ночных разведчиков во всей этой истории. Благодаря донесениям носителя РЛС Кизерицки со своим штабом всю ночь знал, где находятся эсминцы, и у него было время договориться с 1-м авиакорпусом о выделении сил для удара по кораблям. Ночная разведка передала эстафету слежения дневным разведчикам, и во всех вылетах пикировщики знали, где находится цель.

Есть момент, который связан с темой статьи по касательной, но заслуживает упоминания при описании событий 6 октября. Послевоенные западные авторы (Ю. Майстер и Ф. Руге, а за ними и другие), утверждали, что к 6 октября в Крыму случайно находилась эскадрилья Ju87, которая перебрасывалась на другой участок фронта. Документы Черноморского флота и основанные на них исследования утверждают, что к 4 октября, когда началось выполнение злополучной операции, силы люфтваффе в Крыму заметно уменьшились. Если на 1 октября разведка ЧФ насчитала в Крыму 150-200 самолетов, в т.ч. 60-70 бомбардировщиков, то 4 октября было обнаружено всего 42 самолета разных типов. Т.е. читателя подводили к мысли, что не было причин ждать серьезное противодействие ударной авиации, тем более, что против морских целей она давно не действовала.

Нужно и можно ответить на два вопроса: во-первых, как на самом деле обстояло с ударной авиацией в Крыму; во-вторых, что мог и обязан был знать об этом штаб ЧФ.

Пикирующие бомбардировщики в Крыму в 1943 году появились еще в январе, численность их достигла пика в апреле. В начале июля оставшиеся немецкие части, имевшие на вооружение Ju87, убыли под Курск, а в Крыму их заменила румынская группа пикирующих бомбардировщиков. Для обеспечения эвакуации с Таманского полуострова не позднее 18 сентября в Багерово начали прибывать «штуки» группы III./StG3. Судя по лётным книжкам пилотов, первый боевой вылет этой группы состоялся не позднее 22 сентября. 30 сентября убыла в Мелитополь румынская группа, но к этому времени почти вся III./StG3 уже активно действовала с аэродрома Багерово. На 1 октября в ней насчитывалось 34 Ju87D, на 10 октября – 29 Ju87D, в т.ч. 24 исправных, и 35 экипажей, в т.ч. 26 боеготовых.

Действительно, ежедневные сводки люфтваффе, направлявшиеся Верховному командованию Вооруженных сил (OKW), сообщают о 274 боевых вылетах  «штук» на Таманском полуострове в первые пять дней октября (по дням: 49, 68, 54, 39, 64). 6 октября пикирующие бомбардировщики сделали 67 вылетов, из них 14 по войскам западнее Темрюка и 53 по отряду Негоды. К сожалению, этого хватило для уничтожения всех трех кораблей.

Северо-Кавказский фронт в начале октября не отмечал никакого снижения активности ударной авиации противника, скорее наоборот. При штабе СКФ находилась Морская группа, которая, помимо прочего, получала для ЧФ информацию от штаба фронта об обстановке, включая действия люфтваффе. Поэтому сведения об активности немецкой ударной авиации штаб ЧФ должен был получать. Вопрос, была ли получена эта информация, и если да, то почему ее проигнорировали, а во флотские отчеты попала неверная оценка, требует дальнейшего изучения.

Носители РЛС против подлодок.

Ввиду того, что немецкая гидроавиация на Черном море получила РЛС позже «обычной» авиации, до осени 1943 года ночными действиями против подлодок занимались дальние разведчики – «Команда Гёц» и, затем, 4.(F)/122. Эти действия производились эпизодически, и в основном заключались в прикрытии важных конвоев. С середины октября началась регулярная работа летающих лодок BV138 с «Хоэнтвилями». Они также сопровождали конвои по ночам, производили противолодочный поиск по маршрутам движения конвоев и в районах, где разведкой засекались советские подлодки. Продолжалось привлечение к противолодочным действиям ночью и дальних разведчиков.

Однако результаты оказались скромными. Единственная атака, которая дала хоть какой-то результат, была произведена в ночь на 8 мая 1944 года. Самолет с РЛС, прикрывавший конвой (видимо, BV138), засёк и атаковал «среднюю подлодку» в 38 милях восточнее Мангалии (Румыния). Он накрыл ее шестью бомбами SC50, результатов не наблюдал. Это была М-35, которая уклонилась от атаки погружением. Тем не менее, две бомбы разорвались достаточно близко, чтобы причинить подлодке некоторые повреждения. Впрочем, это не помешало ей оставаться на позиции еще трое суток и произвести атаку конвоя.

Днем 6 октября 1943 года между Констанцей и Севастополем дневной дальний разведчик атаковал Щ-202 и нанес ей некоторые повреждения, не помешавшие ей оставаться на позиции. Вечером того же дня в темноте самолеты BV138, явно оснащенные РЛС, во время ночного противолодочного патрулирования атаковали глубинными бомбами две подлодки, результатов не наблюдали. В одном случае контакт очевидно был ложным, а в другом безрезультатной атаке подверглась та же Щ-202. Были еще не нашедшие подтверждения в советских документах случаи ночных атак, частью якобы успешные.

Упоминания заслуживает лишь одна из таких атак. 6 апреля 1944 года немцы запеленговали подлодку более чем в 100 км восточнее Констанцы. Был выслан самолет с РЛС, который в ночь на 7 апреля обнаружил и атаковал её бомбами. Наблюдалось масляное пятно, и затем самолет патрулировал в этом районе столько, сколько позволил запас горючего. Случай можно было бы назвать выдающимся, если бы за этой атакой стоял реальный боевой контакт. В море находились лишь две советские лодки (С-31 и Щ-215), и в донесениях обоих командиров по итогам походов эта атака не упомянута. Запеленгована была, видимо, С-31.

Также в немецких документах встречаются упоминания о подлодках недалеко от конвоев, загнанных самолетами с РЛС под воду. Выборочной проверкой ни один реальный подобный случай обнаружить в не удалось. Не оставляет ощущение, что немецким противолодочным самолетам для успешных действий не хватало аналога английского прожектора «Ли», эффективных глубинных бомб и многого другого.

Торпедоносцы с «Хоэнтвилями.

В конце апреля – середине мая 1944 года в Румынии базировалась эскадрилья торпедоносцев 4./KG26, оснащенная «Хоэнтвилями». Она была переброшена для действий против советских надводных кораблей на случай их попытки помешать эвакуации из Крыма. Теоретически экипажи 4./KG26 могли производить торпедные атаки ночью. Правда, вероятность успеха таких атак по быстроходным кораблям равнялась примерно нулю. Торпедоносцы вылетали на вооруженную разведку или дежурили на земле. Единственный заметный эпизод произошел 29 апреля. Немецкая радиоразведка перехватила турецкое сообщение о том, что у Гиресуна наблюдаются крейсер и эсминцы курсом на запад. Хотя ставший после гибели Кизерицки Адмиралом Черного моря вице-адмирал Гельмут Бринкман (Brinkmann) считал выход советского флота против конвоев маловероятным, он всё же попросил помощь у люфтваффе. Вечером на поиск вылетели пять торпедоносцев, но никого не нашли. Днем 30 апреля целых 16 самолетов также искали этот отряд, и опять безрезультатно. Что и не удивительно, т.к. в действительности никакого похода в западную часть моря не было и не могло быть. Таковы были последствия катастрофы 6 октября 1943 года и последующего запрета Сталина на использование крупных кораблей без разрешения Ставки.

По эту сторону фронта.

Прежде чем перейти к итогам, посмотрим, что знала о самолетах-носителях РЛС противника советская сторона. К началу войны флот имел РЛС обнаружения воздушных целей, т.е. командование и штаб ЧФ имели представление о существовании и возможностях такой техники. Сложнее сказать, что в условиях строгой секретности об этом знали в соединениях и частях. О том, что РЛС появились на самолетах противника, узнали не сразу. Факт взаимодействия ночных разведчиков с шнельботами был замечен в марте 1943 года, но предположений о том, что это связано с использованием РЛС, пока найти не удалось. В «Отчете по боевому использованию артиллерии кораблей ЧФ …» за 1943 год по поводу обнаружения наших кораблей самолетами противника в мае ночью в тумане было отмечено:

«Не исключена возможность наличия на самолетах противника каких-либо тумано-пеленгующих устройств».

В отчете Эскадры ЧФ за 4-й квартал 1943 года уже прямо констатируется:

«Сопровождение наших кораблей самолетами противника при всем переходе и систематическое освещение их САБ"ами подтверждает наличие на самолетах разведывательной группы радиолокаторных установок».

Таким образом, не позднее конца 1943 года подозрения перешли в уверенность.

Сам ЧФ получил самолетные РЛС обнаружения надводных целей в первом квартале 1944 года, через год после появления этой техники на Черном море у немцев. В мирное время разрыв в один год можно было бы считать ничтожным, но год войны – это много. К началу Крымской операции отечественные РЛС «Гнейс-2» были установлены на трех «Бостонах» 30-го орап, два из которых базировались на Птаховку (25 км северо-восточнее Скадовска), а один – на Мысхако. В апреле они использовались для поиска немецких конвоев между Севастополем и Констанцей, причем в основном в светлое время в хорошую видимость, когда РЛС мало что добавляла к визуальному наблюдению. Впрочем, Отчет ВВС ЧФ за Крымскую операцию приводит два примера, когда полеты проходили в плохой видимости и дали хорошие результаты. 14 апреля разведчик засек три конвоя и барраж истребителей Ме-110 на расстоянии 30-40 км, о чем и сообщил по радио. 19 апреля был засечен один транспорт в 60-70 км, а затем с 20 км он был обнаружен и визуально. РЛС во всех случаях работала безотказно. В деле «Средства радиолокации ЧФ в Отечественной войне» приводится другой пример: 23 апреля конвои обнаруживались на дальности до 50 км при видимости 500-800 м. Однако такие дальности обнаружения обеспечивались только для крупных судов.

Во 2-м квартале также были проведены шесть самолето-вылетов на поиск немецких подлодок. Ни в одном из случаев лодки не обнаруживались, но, возможно, их во время поиска в тех районах и не было. По итогам для проверки возможностей по обнаружению подлодок была выделена лодка типа «М», ее место разведчикам было известно. Самолет прошел точно над лодкой и осветил ее САБами, при этом РЛС цель не засекла. После этого такие же испытания были проведены днем. Выяснилось, что малая подлодка уверенно засекается с высоты 200 м на удалении 6-8 км, с высот 200-400 м засекается неуверенно, а с высоты более 400 м вообще не засекается. Исходя из этого, было решено вести поиск лишь в светлые ночи с высоты до 200 м.

В общем, применение самолетных РЛС ВВС ЧФ практических результатов дать не успело. Затем стали поступать вместе с самолетами импортные РЛС, но к этому времени война на Черном море закончилась. К концу войны ВВС ЧФ имели 37 самолетных РЛС.

Выводы и итоги.

Появление самолетов с РЛС обнаружения надводных целей на Черном море безусловно увеличило возможности воздушной разведки. Однако по описанным выше причинам отдача оказалась меньше, чем немецкий флот, видимо, ожидал. В большей мере ночные разведчики принесли пользу на прибрежном маршруте вдоль кавказского берега. Результаты разведки в открытом море оказались хуже.

Взаимодействие с шнельботами вылилось в единственный реальный результат – торпедирование танкера «Москва» в первый месяц применения «Лихтенштейнов». Причем и этот результат был достигнут случайно. Все дальнейшие попытки оказались безуспешными.

Взаимодействие с подводными лодками непосредственного эффекта вообще не имело. Более того, были случаи, когда донесения носителей РЛС помешали лодкам добиться результата. Косвенный же эффект оценить трудно, но вероятно он сработал в плюс, т.к. Адмирал Черного моря благодаря ночной разведке лучше представлял себе текущую ситуацию, и поэтому мог маневрировать подводными лодками более сообразно обстановке.

Самостоятельные удары носителей РЛС привели к выводу из строя на длительный срок транспорта «Пестель» и к лёгким повреждениям нескольких кораблей и судов. Но эти действия стоили немцам потери минимум одного самолета с экипажем.

Ночная разведка, связанная с набегами советских кораблей, долгое время не давала результатов. Но всё это перевесил успех 6 октября 1943 года, когда непрерывное слежение за отрядом Негоды ночью стало одним из слагаемых, приведших к гибели трех кораблей.

Противолодочные действия дали очень скромный прямой результат – легкое повреждение лодки М-35, которое не заставило ее прервать поход. Возможно, какую-то пользу приносило обнаружение подлодок ночью – позволяло уточнить обстановку на маршрутах конвоев. Но многочисленные случаи ложных обнаружений подводных лодок заставляют сомневаться, что эта польза была существенной. Попытки загонять подлодки под воду вблизи конвоев ночью, насколько можно судить, не дали осязаемых результатов.

Торпедоносцы с «Хоэнтвилями» за время своего краткого пребывания в Румынии не имели шансов себя проявить. Особенности торпедных атак с использованием «Хоэнтвилей» ночью приводят к мысли, что торпедоносцы вряд ли чего-нибудь добились бы против быстроходных боевых кораблей, если бы те всё же появились на коммуникации Севастополь-Констанца.

Список потерь самолетов-носителей РЛС на данный момент составить невозможно. Одна из основных причин – во многих случаях неизвестно, какие именно самолеты имели РЛС. «Команда Гёц» потеряла один носитель при атаке конвоя, еще один – при налете советской авиации на аэродром, два - в результате аварий. Потеряла ли хоть один носитель эскадрилья 4.(F)/122, точно неизвестно, но вероятно. Несомненно, были потери носителей у «Прибрежной эскадрильи Крым». Из летающих лодок с «Хоэнтвилями» были потеряны оба BV138, про которые точно известно, что они имели РЛС. Один из них разбит штормом на гидроаэродроме, второй разбился при взлёте. Возможно, были и другие потери.

В целом можно сказать, что немецкие РЛС обнаружения надводных целей на Черном море принесли некоторую пользу, но в силу отмеченных в статье проблем не привели к существенному улучшению ситуации ни в области воздушной разведки, ни при взаимодействия с ударными силами, ни в противолодочной обороне.

---

Автор выражает благодарность Ивану Лавриненко, Роману Ларинцеву, Мирославу Морозову, Andrew Arthy, Sven Carlsen, Morten Jessen.

1. Филиал ЦАМО - Архив Военно-Морского Флота (быв. ЦВМА, Гатчина)
2. Центральный архив Министерства обороны (ЦАМО, Подольск)
3. National Archives and Records Administration (NARA, США)
4. The National Archives (Великобритания)
5. Боевая летопись Военно-Морского Флота 1943. М, Воениздат, 1993.
6. Боевая летопись Военно-Морского Флота 1944. М, Воениздат, 2006.
7. Лобанов М. М. Развитие советской радиолокационной техники. — М, Воениздат, 1982.
8. Потери боевых кораблей и судов Военно-Морского Флота, транспортных, рыболовных и других судов СССР в Великую Отечественную войну 1941-1945 гг. М, Воениздат, 1959.
9. Хроника Великой Отечественной войны Советского Союза на Черноморском театре. Вып.4-6, Воениздат, 1948-1951.
10. Henry L.de Zeng, Douglas G.Stankey. Bomber Units of the Luftwaffe 1933-1945, vol.1. Midland Publishing, Hinckley, 2007.
11. https://www.luftwaffedata.co.uk/index.php/Kdo._G%C3%B6tz_(1st)
12. http://www.deutscheluftwaffe.com/archiv/Dokumente/ABC/f/Funk/bordfunkgereate/Bordfunkgereate.html