Последний бой 6-й роты. Часть 1

---

С момента гибели 6-й роты 104-го полка 76-й дивизии ВДВ под Улус-Кертом в 2000 году прошло более 20 лет. Несмотря на такой достаточно большой срок, единства мнений насчет боя на высоте 776 до сих пор нет. Во многом такая ситуация сложилась из-за засекречивания официальными государственными органами важнейших документов и фактов – уголовного дела о гибели роты, боевой документации полка и группировки российских войск и т.д. Вдобавок (судя по всему) многие участники боя и операции в Аргунском ущелье в 2000 г. до сих пор ходят под разного рода подписками о неразглашении (устными или письменными).

Попытаемся разобраться в произошедшем под Улус-Кертом на основе имеющейся в нашем распоряжении информации (видеоматериалов, статей, книг, воспоминаний участников). В ходе исследования данной операции не все моменты происходившего были ясны автору данных строк (ввиду неполноты информации), поэтому в повествовании возможны небольшие неточности по хронологии событий и изложенным фактам. Любые конструктивные замечания и дополнения приветствуются.

1. Российская армия в Чечне

Прежде чем начать описание самих событий, необходимо пройтись по общему состоянию вооруженных сил России образца 1999-2000 годов, как и их противника – чеченских НВФ.

Российская армия 1990-х годов – прямая наследница советской армии, только за время «демократических реформ» она утратила значительную часть своей боеспособности и выучки.

Это в полной красе проявилось в Первую Чеченскую войну, когда вместо мощного удара в стиле «взять Грозный двумя полками» получилась очень тяжелая и кровопролитная борьба с чеченскими отрядами, сопровождавшаяся чудовищными потерями личного состава. А ведь на начало конфликта (1994 год) с момента окончания Афганской войны (1989 год) прошло всего 5 лет – и за это время вооруженные силы изменились так, как будто это были армии абсолютно разных стран, не имеющих друг с другом вообще ничего общего.

Во Второй Чеченской войне российская армия воевала несколько лучше, но многие черты, присущие ей во время предыдущей кампании, сказывались и теперь – пусть и в не такой острой форме.

1.1. Подготовка, личный состав

В Первую чеченскую войну части и подразделения бросали в зону боевых действий зачастую практически без какой-либо подготовки. И получалось так, что водители боевых машин имели всего несколько часов вождения, солдаты впервые брали автоматы в руки, а бойцы одного и того же подразделения знакомились друг с другом и с командирами чуть ли не перед своим первым боем.

Во вторую войну войска старались не отправлять на Кавказ совсем уж без подготовки, какое-то время уделялось на сколачивание подразделений и их подготовку к боевым действиям.

Но все равно оставались общие проблемы армии образца 1990-х годов – это низкое финансирование, а потому – очень слабая и недостаточная боевая подготовка еще до начала войны. Многие части занимались хозработами (потому что снабжение казенными продовольствием бывало явно недостаточным) для выращивания продуктов и прочими несвойственными армии занятиями. Доходило до того, что деревенских солдат могли отправлять домой в «отпуска» с единственной задачей – чтобы они привезли потом в часть какое-то продовольствие (мясо, картошку т.д.). Какая уж тут боевая подготовка, когда солдатам было элементарно нечего есть… По воспоминаниям одного офицера (3-я мотострелковая дивизия) – бывало так, что его суточный рацион состоял из пары пакетиков «доширака».

В отдельных случаях подготовка солдат и офицеров могла быть вполне сносной, но в целом армия была подготовлена к выполнению боевых задач весьма слабо.

Уже в ходе боев это вело к увеличению потерь и уменьшению эффективности действий армейских частей. Так, довольно большие потери были в десантных частях, сдерживавших рвавшихся к Ботлиху боевиков в августе 1999 года. Там же из-за пренебрежения охраной вертолетной площадки боевиками с соседних высот было уничтожено несколько вертолетов (при этом погиб командир вертолетного полка). Далее высокие потери периодически перемежались с успехами малой кровью, и наоборот.

К тому же, в армии оставался ее прежний порок, выражавшийся в том, что части в основном содержались по штату мирного времени, т.е., в сокращённом составе. Для того чтобы они хотя бы как-то были приближены к полной штатной численности «по-боевому», приходилось прибегать к старому методу – комплектованию рот и батальонов методом надергивания солдат из самых разных мест – из других боевых частей полка или дивизии, тыловых и штабных учреждений и т.д. Так же отправлявшиеся на войну части частенько разбавлялись новозавербованными контрактниками. Естественно, что новым сослуживцам при этом требовалось время, чтобы превратиться в слаженное подразделение, а его, времени, как раз не хватало. Подобный способ пополнения войск до штата, естественно, снижал их боевые возможности. Полностью боеготовых частей, которые можно было поднять по тревоге и немедленно перебросить на театр военных действий для выполнения боевых задач, практически не было – основу группировки в Чечне составляли вышеупомянутые «полуфабрикаты».

В общем, подготовка российских войск разнилась от части к части (были и хорошо обученные и подготовленные воинские коллективы), но в целом оставляла желать лучшего.

Другим фактором, влияющим на боеспособность войск, были жилищно-бытовые и материальные условия для офицеров и контрактников. А они особым блеском и шиком похвастаться не могли. Зарплаты были низкими, не всегда выплачивались вовремя, жилье тоже могли или не давать, или выдавать не самого лучшего качества. Многие офицеры увольнялись, оставались либо «идейные» (не мыслившие себя вне армии), либо те, кто больше нигде не мог обустроиться. Соответственно, падал и их общий уровень подготовки и мотивированности.

Потребность воевать в Чечне вскрыла и другие сопутствующие основным порокам армии образца 1990-х недостатки. Это – практическое отсутствие подготовки к горной и партизанской войне, с чем вовсю приходилось сталкиваться в кавказских горах и предгорьях. Войска действовали в рамках старой советской военной доктрины, настроенной на противостояние крупным армиям НАТО в Третьей мировой, а не на борьбе с партизанскими и полупартизанскими отрядами без четкой линии фронта и хорошо очерченной системы «свой-чужой». Был практически забыт (или, вернее сказать, – проигнорирован) опыт Афганской войны, где боевые действия со стороны противника как раз носили полупартизанский и партизанский характер, а сама война в основном шла в горах. Во всяком случае, приобретенные в Афганистане навыки и умения использовали практически только на уровне тех командиров, которые сами прошли «Афган» и могли использовать свой опыт в новых условиях. Каких-то обобщающих прошлый опыт инструкций, памяток, наставлений о противостоянии противнику в партизанской/горной войне фактически не было или было крайне мало в микроскопических дозах.

1.2. Материально-техническое обеспечение

Российская армия фактически воевала на запасах, оставшихся от Советского Союза. Ввиду хронического недофинансирования вооруженные силы (как практически и вся страна) не могли себе позволить новой техники, вооружения, снаряжения. Благо, запасов бывшей Советской армии было накоплено с избытком (готовились воевать чуть ли не со всем миром), что спасло уже армию Российскую в плане материально-технического обеспечения.

Но со специальными средствами – связью, разведкой – все обстояло довольно плохо. Боевики, к примеру, располагали гораздо лучшими средствами связи – более мобильными, надежными и современными.

Влияние времени не могло сказаться и на имуществе - техника 10-20-30-летней давности выпуска часто выходила из строя. Особенно «замечательно» было в те моменты, когда это происходило на марше или, не дай бог, - в бою.

После поломок часто применялась практика «потрошения» одной-двух сломанных машин, чтобы за счет их запчастей ввести в строй другие. Поломка техники напрямую имеет отношение к описываемым нами событиям, добавив в копилку разного рода форс-мажоров и неприятных обстоятельств еще и отказ боевых машин (об этом – позже).

Собственно говоря, об устарелости техники и выработке ее ресурса уже задним числом (в марте 2000-го), после основной фазы боев, скажет министр обороны И. Сергеев.

Не хватало вертолетов и самолетов – что не лучшим образом сказывалось на их работе по разведке, огневой и транспортной поддержке воюющих частей. Министр обороны в том же своем заявлении сообщал, что уже в марте 2000-го исправность парка армейской авиации составляла не более 20-25% от ее общей численности. А ведь в горах, в условиях отсутствия или большого ограничения пригодных для наземного транспорта дорог и наличия труднопроходимой пересеченной местности те же вертолеты становятся очень важным компонентом ведения боевых действий.

Подводя итог, можно сказать, что обеспеченность воюющей в Чечне армии вооружением и снаряжением была далека от удовлетворительной, воевать приходилось на старом оружии, технике и снаряжении, которых, к тому же, не всегда хватало.

1.3. Разведка, управление и взаимодействие

Разведка, как и взаимодействие различных сил и ведомств, задействованных в «контртеррористической операции» в Чечне, являлись определенно слабыми сторонами федеральных сил в Чеченской республике.

К операции привлекались самые разные части и подразделения, принадлежавшие к Министерству обороны, МВД (внутренние войска, отряды спецназа типа ОМОНа, СОБРа и т.д., сотрудники уголовной милиции и т.д.), ФСБ. Задействованы были даже отряды ГУИНа. Внутри ведомств так же было деление – например, группировки ВДВ и морской пехоты подчинялись отдельным командующим, которые координировали их действия с другими частями.

В целом получилась довольно громоздкая и неповоротливая машина, быстрота реакции которой на изменение ситуации оставляла желать лучшего.

Плохо обстояло дело и с взаимодействием всего этого «винегрета» разных силовых структур, ведомств и групп внутри этих ведомств. Так, еще с Первой Чеченской войны было традиционно отвратительное взаимодействие ВВ и Минобороны, перекочевавшее и в 1999-2000 гг.

Система принятия решений, их доводка до других участников операции и обратная реакция подчиненных в группировке российских сил в Чечне была серьезно «заторможена» ввиду наличия множества командных инстанций и не менее большого количества различных отрядов, отдельных рот, батальонов, полков и т.д. Наличие отдельных группировок разных министерств и ведомств с параллельным руководством сильно затрудняло их практическое взаимодействие и координацию действий.

Такая многочисленная «сборная солянка» неизбежно вела к проседанию скорости обработки информации и принятия решений. Говоря коротко – приказы руководства и его реакция на происходящее могли серьезно запаздывать применительно к меняющейся обстановке. А это влекло за собой снижение эффективности принимаемых решений и «портило» их практическую реализацию.

При штурме Комсомольского был случай, когда обычная пехота спокойно смотрела на попавших под огонь боевиков разведчиков – и при этом не пошевелила пальцем, чтобы хоть как-то их прикрыть и поддержать. Попавшая в засаду боевиков 2-я рота 84-го отдельного разведбата (декабрь 1999 г в Дубаюрте) не могла добиться поддержки от вышестоящего начальства (и стоявшие рядом танкисты выдвинули к ним танки по собственной инициативе). Таких примеров, к сожалению, было предостаточно.

Более того, происходили комичные случаи и тогда, когда разные части напрямую должны были взаимодействовать друг с другом. Так, обнаружившая боевиков разведгруппа вызвала на них огонь приданной артиллерии. Пока артиллеристы готовились открыть огонь – боевики уже переместились на новое место. Разведчики уже с досадой думали, что шанс упущен – но тут артиллерия бьет… и накрывает боевиков ровно на их новом месте расположения. Что красноречиво говорит об уровне подготовки этих самых артиллеристов (либо о «высоких» навыках арткорректировщика, пославшего снаряды не по тем координатам).

Эффективность разведки федеральных сил существенно снижалась целым рядом факторов. Так, разведподразделениям полковой и бригадной разведки запрещалось работать дальше зоны поражения приданных им артиллерийских частей (об этом будет тоже позже). А групп спецназа ГРУ и разведывательного полка ВДВ (45-й полк), которые работали на большие расстояния в тылу противника, явно не хватало для выполнения всех возникающих задач по разведке.

Авиаразведка была эффективна далеко не всегда. Помимо нелетной погоды (снегопады, облачность и туман), она осложнялась сложным горным рельефом и лесами (чеченские горы редко представляют собой голые пики без растительности). Даже зимой, когда с деревьев опадала листва, эти пространства при соблюдении ряда мер маскировки могли укрыть вражеские отряды от посторонних глаз. К тому же, боевики имели немалый опыт партизанской войны и скрытного передвижения войск.

Оставляла желать лучшего и передача разведданных от разных инстанций друг другу – как по горизонтальной системе связи (от подчиненных начальству и наоборот), так и по вертикальной (между примерно равновесными отрядами и частями российских войск). На практике это означало то, что если по какому-либо каналу будет добыта важная разведывательная информация – далеко не факт, что она будет у каких-то конкретных командиров на местах или в более высоких штабах.

Про разведку мы еще поговорим подробнее, в соответствующей главе.

В целом же, мы можем констатировать, что сбор данных, их обработка, выработка решений и реагирование на изменяющуюся ситуацию со стороны федерального командования происходили далеко не по лучшему сценарию, наслаиваясь на наличие формирований самых разных министерств и ведомств, которые далеко не всегда умели хорошо взаимодействовать друг с другом (а зачастую – наоборот, каждый решал свои задачи и руководствовался своими узкими интересами в ущерб общему делу).

1.4. Численность российских войск в зоне конфликта

Необходимо поговорить о численном составе федеральных сил. Всего на тот момент (февраль 2000 года) группировка российских войск в Чечне насчитывала около 92 000 человек. В отрядах боевиков на протяжении 2-й Чеченской войны вряд ли насчитывалось более 20-30 тысяч человек, а по состоянию на февраль многие из них погибли, сложили оружие, перешли на сторону федералов и выбыли из войны по прочим причинам. Общая численность всей группировки боевиков в Аргунском ущелье на февраль 2000 г. не превышала 4-5 тысяч человек (скорее всего –и того меньше, в районе 3000), все их отряды на территории Чечни – не более 10 000 человек.

Казалось бы – федеральные войска превосходят врага примерно в 10 раз, чисто теоретически они должны раздавить его одним мизинцем (учитывая еще и их подавляющую огневую мощь в тяжелых вооружениях). Но не все так просто. Будет звучать парадоксально – но и первая, и вторая Чеченская война шли при острой нехватке сил у «федералов» (отсюда – необходимость собрать всех из самых разных силовых структур, кто хоть как-то может воевать – от армии и ВВ до ОМОНа и тюремного «Тайфуна»).

Солдат банально не хватало на полноценное выполнение всех поставленных задач. «Федералы» оставляли гарнизоны во многих ключевых точках Чечни и более-менее крупных населенных пунктах, чтобы обеспечить контроль над территорией. А это приводило к распылению сил. И чем больше российские войска занимали территории – тем больше им приходилось оставлять сил для ее удержания. У боевиков таких проблем не было – им важно было удерживать только определенные ключевые пункты, поэтому они не были так жестко привязаны к контролю всего и вся.

Другим «минусом» было то, что группировка состояла в том числе из разных ОМОНов, СОБРов, сводных отрядов милиции, ФСИН, ФСБ и т.п. – т.е., из тех, кто не шел в полноценный бой (у них был другой профиль – по работе в тылу в виде гарнизонов, отрядов для поведения зачисток и т.д.). Так же нужно вычесть из общей численности разного рода тыловиков, артиллеристов и т.п. элемент, который непосредственно в боях не участвует, но без кого вести войну нельзя (у боевиков функции тылового обеспечения во многом выполняло мирное население, не воевавшее, но обслуживавшее их потребности).

И с учетом всего этого станет понятно, что свободных сил для осуществления боевых операций у российской стороны было не так много относительно общей численности задействованных войск. Генерал Шаманов, командовавший западной группировкой, говорил, что имеющихся у него и его коллег сил и средств для полноценного выполнения боевых задач явно недостаточно. Но боевые задачи приходилось выполнять тем, что имелось в наличии – другой армии не завезли. Нехватка пехоты вынуждала использовать многие подразделения (к примеру – разведчиков и спецназ) не по их прямому назначению, а в качестве обычной пехоты.

Подводя итог общей оценки федеральных сил в Чеченской кампании 1999-2000 годов, приходится признавать, что их объективные возможности по ведению боевых действий были далеко не на высоте – как по подготовке и выучке личного состава, так и по материально-техническому обеспечению и численности задействованной группировки. На недостатки в управлении и разведке накладывался весьма пестрый состав участвовавших в операциях сил разных министерств и ведомств, которые между собой не всегда удачно взаимодействовали. Боевая ценность группировки, естественно, была далеко не нулевой, и она могла выполнять поставленные перед ней задачи (благо, противник был в другой, более слабой весовой категории). Неся при этом потери, которые при лучшей подготовке и обеспечении боевых действий можно было существенно снизить.

2. Вооруженные силы Чеченской республики Ичкерия

Разобрав качественный и количественный состав российских войск, задействованных в операции по уничтожению сепаратистов в Чечне, теперь необходимо разобрать и противоположную им сторону – вооруженные формирования самопровозглашенной Чеченской Республики Ичкерия.

После окончания Первой Чеченской войны продолжился взятый еще Д. Дудаевым курс на милитаризацию Чечни. Оружия в республике по-прежнему было огромное количество, отряды полевых командиров и президента ЧРИ А. Масхадова не только не были распущены или сокращены – но, наоборот, всячески наращивались. Боевики получали пополнение за счет местных жителей и наемников практически со всего мира, велась их интенсивная подготовка к новой войне. Существовали целые учебные центры и лагеря, где их учили боевой подготовке, минно-подрывному делу, основам классической и партизанской войны, тонкостям войны пропагандистской. Инструкторами при этом являлись хорошо знавшие военное дело иностранцы либо уже успевшие повоевать и набраться богатого опыта местные кадры.

По состоянию на 1999 – начало 2000 года чеченские формирования представляли из себя хорошо обученную и вооруженную армию. Ее ядро, как уже говорилось, составляли отряды полевых командиров и официального правительства ЧРИ. Эти части были подготовлены к боевым действиям лучше всего, кроме интенсивной подготовки они так же имели солидный опыт боевых действий в 1994-1996 гг. (кто-то, как например, Ш. Басаев – еще больше в других конфликтах). Наемники, кроме того, могли ранее пройти службу в армиях других государств и/или участвовать в прочих военных конфликтах. Кроме них существовали так же отряды из местных жителей, время от времени участвовавшие в боевых действиях (как правило, далеко за пределы своего населенного пункта они не уходили, при случае пряча оружие и возвращаясь к обычной жизни). Подготовка (как и вооружение) последних, естественно, были заметно слабее профессиональных «псов войны».

Основным оружием боевиков являлось оружие пехоты – стрелковое (автоматы, пулеметы и т.п.) и гранатометы. В ограниченных количествах так же имелись танки, БМП, РСЗО, минометы и артиллерия, но тяжелого вооружения было не так много (гораздо меньше, чем в начале 1-й Чеченской войны). Основа тактики боевиков – партизанские налеты, минная война в сочетании с обороной ключевых пунктов – позволяла вполне нормально обходиться подобным вооружением при выполнении тех или иных боевых задач.

Если у федеральных сил была проблема включения в ОГВ массы самых разных частей и подразделений с сопутствующим проседанием скорости принятия и реализации решений, то у боевиков, с одной стороны, была гораздо менее громоздкая организация, позволявшая им оперативно реагировать на изменения обстановки, обмениваться информацией, принимать решения и реализовывать их на практике. С другой же стороны - единого командования у них как такового не было, что имело свои издержки. Разные полевые командиры и отряды боевиков могли запросто игнорировать приказы другого командира, уклониться от боевых действий или вести свою собственную «игру». Кто-то вообще «дезертировал» - расходясь по селам либо сдаваясь в плен/переходя на сторону федеральных сил.

Номинально всеми отрядами сепаратистов руководил президент ЧРИ Аслан Масхадов и его штаб, но на практике ему подчинялись зачастую только в самых общих вопросах. Между собой отряды и полевые командиры боевиков могли договориться о координации действий против российских войск в рамках определенных операций и боев, но в целом строгой дисциплины и субординации у них не было – каждый воевал так, как считал нужным, учитывая мнение других постольку, поскольку оно отвечало его интересам.

Определенно сильной стороной боевиков являлся огромный опыт партизанской войны и связанные с ним высокая эффективность разведки, рассредоточения и сбора сил для операций, а так же крайне необходимые для ведения партизанской/полупартизанской войны навыки маскировки и скрытного передвижения. Последнее сыграет одну из ключевых ролей в исходе событий в районе Улус-Керта.

Хорошо умели боевики строить оборонительные сооружения, рубежи обороны и целые укрепрайоны, одолеть которые порой без применения тяжелой артиллерии и авиации представлялось маловозможным (или возможным с большими потерями). При этом применялась самая разнообразная техника возведения укреплений – от простого рытья окопов до изощренных способов использования подручных средств и местности.

На руку сепаратистам играло и хорошее знание местности, позволявшее более умело использовать те или иные условия ландшафта в свою пользу.

Численность незаконных вооруженных формирования ЧРИ на начало Второй Чеченской войны – предмет широких дискуссий. Какой-то общей численности всех вооруженных отрядов боевиков просто-напросто нет, поскольку не было никакого централизованного учета. Можно отметить лишь численность отдельных вооруженных формирований. Все силовые ведомства официального Грозного (вооруженные силы ЧРИ, президентская гвардия, Министрество шариатской безопасности и т.д.) перед началом военных действий насчитывали около 5500 – 6000 человек. Отряд Шамиля Басаева и Хасана Долгуева – около 2500 человек. Остальные полевые командиры располагали отрядами меньшей численности (от нескольких десятков до нескольких сотен человек), но ввиду их большого количества, текучести личного состава и отсутствия четких данных по их численному составу можно только делать примерные оценки. Всего к октябрю 1999 г. на территории Чечни отряды боевиков насчитывали до 25-30 тысяч человек, к февралю 2000 года – до 10-20 тысяч (по разным оценкам).

Подводя итог – чеченские формирования, противостоящие федеральным силам в 1999-2000 гг., являлись опытным, сильным противником (даже несмотря на некоторую свою хаотичность и партизанщину), одолеть которого было не так просто (особенно, учитывая не самое лучшее состояние самой армии РФ и прочих силовых структур). Российская армия столкнулась с достойным врагом, способным оказать длительное и упорное сопротивление и попортить немало нервов и крови.

3. Общая обстановка в Чечне к середине февраля 2000 года

Предыстория боя на высоте 776 берет свое начало с декабря 1999 года. Такой далекий по дате «заход» позволяет понять контекст и всю картину развернувшегося в феврале 2000 года сражения в Аргунском ущелье (и как его эпизода – боя на высоте 776).

3.1. Горная война

В декабре 1999 года группировка федеральных сил в Чечне добилась двух важных успехов.

Во-первых, наступавшие со стороны Дагестана и Ингушетии Западная и Восточная группировки 14 декабря соединились в районе Старых Атагов, замкнув кольцо окружения вокруг Грозного. Одновременно с этим российские войска выходят к чеченским предгорьям, в том числе – в районе Дубаюрта. Там встает 160-й танковый полк под командованием «того самого» полковника Ю.Д. Буданова. Вдоль границы с горами занимают оборону и другие части федеральных войск – полки ВВ и части минобороны. Пока что сил для полноценного штурма гор у них нет, ведутся операции с ограниченным масштабом. В это время основной театр боевых действий для российских войск – это город Грозный. Вокруг него сосредоточены главные силы и идут основные бои.

Во-вторых, на самом юге Чечни в Аргунском ущелье, у границы с Грузией, 17 декабря был высажен воздушный десант федеральных войск с вертолетов.

Аргунское ущелье имело для боевиков стратегическое значение – здесь было много баз и лагерей боевиков. Кроме того, через ущелье шла единственная дорога Итум-Кале — Шатили, которая связывала боевиков с внешним миром в обход российской территории. Дорога строилась в период между двумя чеченскими войнами руками сотен рабов, захваченных на территории России и Грузии. Дорога имела асфальтовое покрытие и позволяла боевикам беспрепятственно снабжаться с территории Грузии боеприпасами, оружием, медикаментами, снаряжением и прочими необходимыми им грузами. Кроме того, по ней же шла и контрабанда наркотиков. В обратном направлении – из Чечни в Грузию – поступали на излечение раненые боевики и шел поток беженцев. Кроме этой дороги существовали другие пути в Грузию из Чечни через перевалы Кавказа, но они представляли собой обыкновенные тропы, через которые невозможно провести автомобили или лошадей с грузом (особенно в условиях зимы). В подобных условиях дорога Итум-Кале-Шатили имела важнейшее стратегическое значение как главная коммуникация боевиков по их связи с внешним миром.

Замысел операции федеральных войск на юге Аргунского ущелья предусматривал высадку воздушного десанта, который должен был постепенно взять под контроль господствующие высоты в Аргунском ущелье, перекрыть границу Чечни с Грузией и выбить боевиков из Итум-Калинского и Шаройского районов. Тем самым, у боевиков не оставалось никаких путей отхода из Чечни в Грузию, ровно как и источников снабжения извне. Вслед за этим оставалось затянуть кольцо окружения вокруг горных районов Чечни по периметру (в частности – в районе Аргунского ущелья), уничтожить вражеские формирования и взять под контроль юг республики.

В операции принимали участие сводная группировка пограничников, набранная со всей России, 56-й десантно-штурмовой полк и части усиления (прежде всего – вертолеты и самолеты поддержки). Общее руководство всеми силами осуществлял генерал М.А. Ашуров, возглавивший свежесозданную оперативную группу «Юг».

Десант оказался полной неожиданностью для боевиков, не ожидавших активных действий федералов в таком глубоком тылу. Первые столкновения с высадившимися пограничниками и десантниками 56-го десантно-штурмового полка они проиграли вчистую, бросая свои позиции со складами боеприпасов, продовольствия и другого имущества. Пока боевики сориентировались в обстановке и поняли что к чему, сумели подвести резервы, подтянулись российские подкрепления, десантники успели прочно захватить крупный плацдарм и закрепиться на нем. Сбросить с захваченных позиций их было уже невозможно.

Пока ДШМГ (десантно-штурмовая маневренная группа) пограничников брала под свой контроль села и высоты около границы, десантники 56-го полка вели наступление вглубь Аргунского ущелья на север. Позже к ним присоединились другие части российских войск, были переброшены артиллерия и вертолеты. Поставленная перед войсками задача по блокированию Аргунского ущелья была успешно выполнена, боевики лишились важной артерии снабжения и путей отхода на юг.

Примерно в то же время, когда был высажен десант на юге Аргунского ущелья, начались боевые действия в Шаройском районе Чечни, так же граничащем с Грузией. В Шароаргунском ущелье высаживаются воздушные десанты, сухопутные войска вступают на территорию района со стороны Дагестана (в основном это была 136-я мотострелковая бригада). В ходе наступления федеральных войск в январе 2000 года они занимают Шаройский район и райцентр Шарой. Наступление шло так же в Веденском и Ножай-Юртовском районах Чечни, где российские войска занимали важные высоты, населенные пункты и постепенно вытесняли боевиков (здесь действовали в основном части ВДВ и морская пехота – как наиболее подготовленные для действий в сложной местности). Было взято Ведено и ряд сел в Веденском ущелье.

В конце января 2000 года в Чечню вылетели начальник Генерального штаба А. Квашнин и министр внутренних дел В. Рушайло. А. Квашнин на пресс-конференции в Урус-Мартане заявил, что Шаройский, Ножай-Юртовский и Веденский районы находятся под полным контролем российских войск, а Итум-Калинский более чем наполовину.

Заявление НГШ было не совсем верным – Ножай-Юрт был взят только в феврале, многие села и территории указанных районов еще не контролировались российскими войсками. К тому же, этот контроль был весьма условным – многие боевики перешли к партизанским действиям, залегли на дно, кто-то даже вступил в ряды формирующихся в Чечне органов МВД и Минобороны.

Но определенные успехи в горах были достигнуты. Самое главное – была фактически перекрыта граница с Грузией, боевики лишились возможности снабжаться с ее территории и не могли отступить туда в случае необходимости. А вокруг оставшихся крупных формирований боевиков в горах (они в основном сосредоточились в Аргунском ущелье) все туже затягивалась петля. Пока что окружение не было плотным. Если на юге и на севере ущелья российские войска прочно держали оборону и не давали боевикам выйти за пределы долины Аргуна, то западная и восточная части периметра ущелья были абсолютно свободны для передвижений и маневров боевиков.

3.2. Падение Грозного и перемены на южном фронте

Как уже указывалось, основные усилия федеральных войск в январе 2000 года (и ранее) приковал себе «особый район города Грозный», как он именовался на картах и в штабах.

После упорных боев федеральные войска брали под свой контроль один район Грозного за другим. Перед боевиками вставала сложная задача продолжения боевых действий – потери росли, перспективы удержания чеченской столицы становились все более и более туманными. А вот перспективы окончательной гибели самих лидеров «Ичкерии» вместе с их отрядами – становились вполне реальными.

К концу января 2000 г. у боевиков созрел план прорыва из города во избежание окончательного разгрома и уничтожения. В ночь с 29 на 30 января остатки боеспособных отрядов НВФ попытались прорваться через Старую Сунжу, на стыке между 15-м и 276-м мотострелковыми полками.

Не будем указывать все подробности того прорыва, отметим лишь наиболее важные для нашего повествования моменты.

Прорыв осуществлялся по минным полям, под огнем артиллерии и пехоты российской армии. Боевики понесли значительные потери, на минах подорвались даже их командиры (часть из них погибла, часть получила ранения, в том числе и руководитель прорыва Ш. Басаев, потерявший ступню).

Тем не менее, остаткам боевиков удалось после десятидневного преследования по довольно долгому маршруту Грозный – Алхан-Кала – Закан-Юрт – Катыр-Юрт – Гехи-Чу прорваться в горы и там скрыться на неподконтрольной российским войскам территории. Окончание этого «забега» приходится на 8-9 февраля. Федеральным войскам не хватило сил и расторопности поставить прочные заслоны и полностью блокировать и уничтожить прорывающуюся группировку, но они смогли ее основательно потрепать – убитые и пленные боевики исчислялись сотнями, что для масштабов Чеченской войны очень много.

Вырвавшиеся из Грозненского котла боевики очутились в новом (пока еще не плотном) окружении – в горах Аргунского ущелья. Именно туда в феврале 2000 года переместились основные боевые действия.

На февраль 2000 года группировка боевиков в горных районах Чечни насчитывала до 8-10 тысяч человек, из них в Аргунском ущелье - до 3-4 тысяч. Аргунская группировка НВФ возглавлялась полевыми командирами Русланом Гелаевым (западная часть ущелья) и Эмиром Хаттабом (восточная часть ущелья). К Хаттабу со своими отрядами присоединился и вырвавшийся из Грозного Басаев. Здесь же (в районе Шатоя) находился и «верховный главком» ЧРИ А. Масхадов. В Веденском районе в это время оперировало до 600 боевиков, в Ножай‑Юртовском районе действовала банда Ширвани Басаева (до 800 человек);

С потерей Итум-Кале основные усилия боевики сосредоточили вокруг удержания двух ключевых пунктов, на которых строилась их система обороны в центральной и северной части ущелья – это Шатой и Дубаюрт.

Положение боевиков было двойственным. С одной стороны, у них в Аргунском ущелье имелось множество баз, лагерей, складов, хорошо укрепленных позиций. Удерживать занятые рубежи помогал и сам характер труднопроходимой горно-лесистой местности, затруднявший действия российских войск. С другой стороны, сами по себе подобные позиции мало что давали в конкретной обстановке февраля 2000 г. С севера и юга (где были основные пригодные для движения дороги и, соответственно, коммуникации) ущелье было блокировано. Остававшиеся «прорехи» с востока и запада мало того что не позволяли полноценно маневрировать (ввиду малопроходимых дорог и троп), так еще и по логике развития событий, освободившиеся после штурма Грозного «федералы» должны были их скоро перекрыть. А это грозило гибелью зажатых в ущелье боевиков. К данному факту добавлялось и то, что они имели довольно много раненых и обмороженных, оставшиеся на ногах бойцы были измотаны длительными маршами и несколькими месяцами боев.

Тем не менее, пока что боевики оставались на месте, не желая сдавать без боя оставшийся в их руках крупный кусок территории. Взяв Грозный, российские войска производят подготовку для завершающего удара по врагу.

Для наращивания группировки в горах туда перебрасываются части, штурмовавшие Грозный. Так, 752-й мотострелковый полк выдвигается в сторону Харсеноя с севера, чтобы запереть западную часть Аргунского ущелья. 276-й полк перемещается в район Дубаюрта, 15-й полк (вслед за 31-й воздушно-десантной бригадой) – совершает окружной маневр со стороны Дагестана, преодолев за 7 дней 370 километров высокогорья, и выходит в район села Дай.

На юге ущелья создается новая группировка «Центр», на западе действует – «Запад», на востоке – «Восток», которыми командовали, соответственно, В.В. Булгаков, В.А. Шаманов и С.А. Макаров. Общее командование всей объединенной группировкой войск в Чечне осуществлял Г.Н. Трошев. Численность войск, которые должна была блокировать и занять Аргунское ущелье, составляла до 20 000 человек (вместе с разного рода тыловиками и отрядами второй линии, реально на передовой воевала меньшая часть этой группировки).

Параллельно с переброской дополнительных сил федеральные войска продолжают наступление в горах силами уже задействованных там войск. 10 февраля они берут под свой контроль Ножай-Юрт и Итум-Кале, продолжаются операции в Веденском ущелье. С падением Итум-Кале под контролем российских войск оказывается почти весь Итум-Калинский район, а боевики из этих мест оттесняются в центральную часть Аргунского ущелья – в район Шатоя, последнего райцентра, находящегося в их руках. С востока, со стороны Ведено, федеральные войска силами частей ВДВ и морской пехоты подбираются все ближе к Аргунскому ущелью, попутно ставя под свой контроль оставшиеся населенные пункты и высоты в юго-восточной Чечне (в Веденском и Ножай-Юртовском районах).

Продолжение 

---

Ссылки на источники будут указаны в конце последней части. Редакция ТМ

Материал входит в цикл: