Танки у ворот Заполярья

---

Боевые действия в 1941 г. были на редкость разносторонним и охватывали гигантские пространства, от Заполярья до Черного моря. Условия вооруженной борьбы вермахта и Красной армии менялись от глухих лесов до бескрайних степей. Особое место в этом ряду занимают сражения, разыгравшиеся за Полярным кругом и в Карелии. При всей своей относительной камерности и задействовании незначительных по масштабам Смоленского сражения или Киевского «котла» сил, успехи и неудачи там, в Заполярье, напрямую влияли на поставки по ленд-лизу. Северные конвои были самым быстрым путем доставки грузов из США и Великобритании в СССР.

Но не ленд-лиз как таковой был первопричиной внимания к этой теме. Исследовательский интерес подогревался тем фактом, что именно на север отправилась 1-я танковая дивизия 1-го механизированного корпуса, причем в последние дни перед роковой датой 22 июня 1941 г. Чтобы было понятнее: 1-й мк это механизированный корпус, один из восьми сформированных еще в 1940 г. и получивших в приемлемых объемах вспомогательную технику. Только соединения этих корпусов могли с оговорками называться «подвижными» т.к. имели автомашины для мотострелков, горючего и боеприпасов. Изъятие из 1-го МК и отправка 1-й тд на север означала фактически оголение Ленинградского направления. Под Островом 1-й мехкорпус вступил в бой в начале июля 1941 г. в неполном составе, что способствовало его неудачам в боях с 4-й танковой группой.

При этом 1-я тд под командованием Героя Советского Союза генерал-майора В.И. Баранова отправляется в малоподходящий для танков край. В одном из советских отчетов местность на Кандалакшском направлении оценивалась как сильно пересеченная лесисто-болотистая. Грунт на различных участках песчаный, каменистый и болотистый. Однако, в отличие от других направлений в Заполярье, крутых спусков и подъемов здесь не было, что несколько облегчало использование танков, но не более того. Позднее в отчете 1-го танкового полка 1-й тд были написаны такие слова в отношении условий местности:

 «обыкновенный участок финского театра со всеми его особенностями, исключающими маневренность танков даже в составе взвода».(1)

Следует особо подчеркнуть, что отправка 1-й танковой дивизии на кандалакшское направление не была спонтанным решением. По предвоенному плану прикрытия государственной границы Ленинградского военного округа дивизия включалась в район прикрытия № 1 (14-я армия, командующий генерал-лейтенант В.А. Фролов).

Конкретная задача 1-й тд не уточнялась, но задачей 14-й армии в целом было прикрытие Кировской железной дороги. По мере осознания угрозы германского нападения в округах принимались меры, ускоряющие ввод в действие планов прикрытия. В рамках этих мероприятий 1-я танковая дивизия перевозилась из города Пскова в район Алакуртти на Кандалакшское направление. Приказ на погрузку поступает 17 июня 1941 г. 1-й танковый полк Героя Советского Союза полковника Д.Д. Погодина с 21 июня по 23 июня девятью эшелонами перевозился в Алакуртти, дивизия в целом сосредотачивалась до 28 июня 1941 г.

Именно 1-му танковому полку суждено будет стать основным участником боевых действий на Кандалакшском направлении. 1-й танковый батальон полка располагал 17 танками Т-28, 2-й и 3-й танковые батальоны — 114 танками БТ-7, 4-й батальон — 7 Т-26 радийных и 27 Т-26 огнеметных. (2) Еще три танка БТ-7 входили во взвод управления. Помимо танков полк располагал 17 средними (БА-10) и 6 легкими (БА-20) бронеавтомобилями. Танками новых типов дивизия в тот период еще не располагала.

Были ли эти меры избыточными? Даже при беглом взгляде на карту видно, что географические условия делают Кандалакшу уязвимой точкой СССР. Глубоко вдающийся в сушу Кандалакшский залив позволяет одним ударом отсечь Мурманск и весь Кольский полуостров. Причем от Кандалакши на запад, к границе, идет железная дорога, что при общей низкой плотности дорог дает возможность продвигаться вперед армии с современной техникой. Немецкие стратеги на карту смотреть умели, что привело к появлению на свет ответвления «Барбароссы» в лице плана «Серебристая лисица» («Зильберфукс»). Непосредственно на Кандалакшу должен был наступать XXXVI армейский корпус, подчиненный армии «Норвегия».

Задача XXXVI корпуса формулировалась следующим образом:

«разгромить находящиеся на русской границе силы противника, выйти к Мурманской железной дороге и перерезать ее». (3)

Далее предполагалось наступление в северном направлении с тем, чтобы во взаимодействии с немецкими войсками, наносящими удар от Петсамо, взять Мурманск. Причем в качестве цели в оперативных документах прямым текстом называлось «англо-русское сотрудничество». При всех идеологических разногласиях помощь западных союзников СССР считалась германским руководством само собой разумеющейся.

Здесь следует сделать ремарку относительно условных наименований немецких операций в Заполярье. «Серебристая лисица» (Silberfuchs, иногда переводят как «Чернобурая лисица») это общая операция против Советского Союза с территории северной и центральной Финляндии. «Полярная лиса» (Polarfuchs) это операция группы Рованиеми (XXXVI корпуса) с целью прорыва к Белому морю. Помимо этого, существовали планы «Голубой песец I» и «Голубой песец II» (Blaufuchs) по транспортировке и сосредоточению сил для группы Рованиеми соответственно из Германии и южной Норвегии.

Для проведения операции «Полярная лиса» штабу XXXVI корпуса подчинялись 169-я пехотная дивизия, моторизованная боевая группа СС «Норд», батальон из 163-й пехотной дивизии, вновь сформированный дивизион тяжелой артиллерии, 40-й танковый батальон особого назначения (Pz.Abt.z.b.V. 40) и 211-й танковый батальон, инженерные и строительные части.

Кроме этого была задействована 6-я финская пехотная дивизия, командовал которой полковник Вернер Викла (Виклунд), в прошлом офицер-пограничник, в том числе несколько лет прослуживший помощником начальника Лапландской пограничной охраны, а также всей погранслужбы Финляндии. Во время советско-финляндской войны 1939-40 годов был начальник штаба группы «Северная Финляндия», в зону ответственности которой до второй декады декабря 1939-го входило и Кандалакшское направление.

Как мы видим, несмотря на сложные условия местности, немецкое командование также решило выделить для операции в Заполярье бронетехнику. Причем в нетипичной для вермахта 1941 г. форме организации — отдельные батальоны. Таковые существовали в Третьем Рейхе для огнеметных танков, изначально созданных как средство качественного усиления с узкими задачами.

Два приданных XXXVI корпусу танковых батальона не самые известные в историографии Второй Мировой войны. Так известный исследователь германских танковых войск Томас Дженц в своем двухтомнике «Панцертртруппен» прямо написал про 40-й и 211-й батальоны «Отчет не найден» и их конкретный состав не указал. (4) Упоминается только вооружение 211-го батальона французской техникой. Действительно, даже в отчетах командиров этих батальонов численность боевых машин в явном виде не приводится. Возможно ли установить, сколько танков пересекли границу СССР в ходе операции «Полярная лиса»?

Оценить количество танков в двух батальонах возможно по документам оберквартирмейстера Армии «Норвегия». В них указывается боекомплект частей и соединений армии, с указанием числа стволов на расстрел этого боекомплекта. Не стали исключением 40-й и 211-й танковые батальоны. Так в непосредственном подчинении штаба XXXVI АК числятся части, располагающие 12 20-мм танковыми пушками, 4 37-мм танковыми пушками и 11 50-мм танковыми пушками. (5) Это означает, что в составе подчиненных корпусу подразделений 40-го батальона особого назначения имелось 12 Pz.II, 4 Pz.III Ausf.D с 37-мм пушкой и 11 Pz.III Ausf.H с 50-мм орудием. Других танковых частей в XXXVI АК не было. Выделить пулеметные Pz.I и командирские машины на их базе (kl.Pz.Bef.Wg.I) не представляется возможным т.к. танки использовали те же пулеметы, что и весь вермахт. Т.е. точное число «единичек» по данным оберквартирмейстера установить невозможно. Одно можно утверждать точно: в составе 40-го батальона они были и присутствуют на снимках 1941 г. 

Из трех рот 40-го танкового батальона 1-я рота придавалась горному корпусу «Норвегия», наступавшему на Мурманск, 3-я рота — III финскому корпусу (наступал южнее, на Ухту). Т.е. перед нами численность одной 2-й роты и управления батальона. Если исходить из февральского 1941 г. штата танковых рот это три взвода по 5 Pz.III и один взвод по 5 Pz.II во 2-й роте Pz.Abt.z.b.V. 40, взвод Pz,II в управлении батальона и еще 2 Pz.II в качестве штабных, плюс неизвестное число «единичек», в том числе минимум два командирских kl.Pz.Bef.Wg.I. Многобашенные Nb.Fz., входившие в состав 40-го батальона во время норвежской кампании, в Финляндию не взяли.

Соответственно в подчинении 169-й пд XXXVI AK обнаруживается часть, которой требуется трофейный французский боекомплект на 26 37-мм танковых пушек «Гочкис» и 13 47-мм танковых пушек «Сомуа» (в оригинале документа «Suoma», но это явная опечатка). (6) Т.е. состав 211-го батальона вырисовывается как 13 S-35 (Pz.Kpfw.35S в немецкой классификации) и 26 H-39 (PzKpfw38H в немецкой классификации).

Нельзя не отметить, что по документам оберквартирмейстера армии «Норвегия» французским машинам полагаются только бронебойные выстрелы, а немецкие танки 40-го батальона располагали и осколочными, и бронебойными выстрелами. В целом в Заполярье и Карелии было задействовано вермахтом свыше ста единиц танков, включая немецкие Pz.III свежего выпуска.

 Для полноты картины можно отметить, что в частях 14-й армии имелось еще около полусотни (51 машина на апрель 1941 г.) легких плавающих танков Т-37 и Т-38 в разведбатах стрелковых дивизий, но их ценность представляется достаточно сомнительной.

В отличие от других направлений, война для советского стрелкового корпуса не началась в формате побудки мирно спящих казарм артиллерийским огнем. Финляндия, несмотря на совместное с Германией военное планирование, вступала в войну позднее своего союзника. Немецкие части развертывались под прикрытием финских на границе с СССР, но 22 июня 1941 г. никаких активных действий не планировалось и не предполагалось. Все это позволило занимать позиции на границе на Кандалакшском направлении частям 42-го стрелкового корпуса (командир генерал-майор Р.И. Панин) без каких-то помех сообразно плану прикрытия. На границе в первые дни войны оставался 101-й погранотряд.

Первыми выходили на рубежи на государственной границе подразделения 122-й стрелковой дивизии, которую в тот период возглавлял генерал-майор П.С. Шевченко. 122-я сд была неплохо укомплектована. 369-м артполку имелись 23 122-мм и 12 152-мм гаубиц, в 285-м артполку 15 76-мм дивизионных пушек и 4 122-мм гаубицы, в зенитном дивизионе — 3 37-мм  и 4 76-мм зенитки. Т.е. артиллерией соединение располагало практически по штату.

 Еще одно соединение, 104-я стрелковая дивизия, выдвигалась маршем из Кандалакши. В условиях внезапного нападения в каком-либо из особых округов такая достаточно типичная конфигурация (одно соединение у границы, другое на марше из глубины, неотмобилизованные части) привела бы к предсказуемому быстрому разгрому. Развитие событий на Кандалакшском направлении, как, впрочем, и во всей 14-й армии, происходило по другому сценарию. К 27 июня 1941 г. сосредоточение войск 42-го ск было закончено, 122-я сд и 104-я сд заняли назначенные позиции. Однако в отсутствие упреждения в развертывании, упреждение в мобилизации никуда не делось. Прибытие мобилизованного личного состава началось уже в июле 1941 г. и люди прибывали необученными.

Любопытно также отметить, что соединения 42-го ск заняли оборону в два эшелона. Ближе к границе расположилась 122-я сд, а в глубине советской территории составляла второй эшелон 104-я сд, заняв оборону на рубеже Кайрала, Миккола, озеро Аппа-Ярви. С одной стороны, это было логично: на этом рубеже шоссе и железная дорога пересекали озерное дефиле и прорыв противника к ним обернулись бы катастрофой для частей у границы. С другой стороны, такое расположение войск уменьшало плотность построения первого эшелона.

Прибывшая в Алакуртти 1-я танковая дивизия выделила 2-й батальон легких танков (45 БТ-7, 1 БА-20 (7)) 1-го танкового полка (командир капитан А.З. Оскотский) в подчинение 122-й сд. Остальные части дивизии генерала В.И. Баранова оставались в Алакуртти в качестве резерва 42-го ск.

Части 42-го ск беспрепятственно завершили оборонительные работы, с началом боевых действий между Финляндией и СССР противники ограничивались разведпоисками.

 Наступление начала в 2.00 ночи 1 июля 6-я финская пехотная дивизия. Только в 16.00 1 июля после 10-минутного налета пикирующих бомбардировщиков Ю-87 (да, на это направление были выделены «Штуки») последовала атака 169-й пехотной дивизии и боевой группы СС «Норд». Может возникнуть вопрос о причинах столь позднего начала наступления. Объяснение здесь довольно простое и связано с со спецификой театра военных действий: в условиях полярного дня освещенность местности была вполне достаточной практически 24 часа в сутки, при этом заходящее солнце светило в глаза обороняющимся советским частям. Если же атаковать рано утром, то восходящее солнце светило бы в глаза наступающим.

Удары Люфтваффе приносили существенные потери. 1 июля 1941 г. немецкие самолеты разбомбили склад боеприпасов 715-го полка. На следующий день немецкие пикирующие бомбардировщики взорвали ДОП (дивизионный обменный пункт) артиллерии 122-й сд в районе ст. Кайрала.

В наступлении с самого начала приняли участие французские танки 211-го батальона. Они использовались для обстрела амбразур советских ДЗОТов. Однако вскоре они напоролись на засаду, в отчете командира батальона майора Вольфа описаны обстоятельства произошедшего. Перевалившись через гребень высоты, два танка оказались расстреляны советскими танками или противотанковыми пушками. По документам оберквартирмейстера корпуса до 3 июля 1941 г. был безвозвратно потерян один «Сомуа». (8)

Из состава 40-го танкового батальона до 3 июля 1941 г. были подбиты две «единички». К слову сказать, командир 40-го танкового батальона в своем отчете жаловался на плохую подготовку присланных ему экипажей Pz.I, при удовлетворительной подготовке экипажей «троек».

3 июля произошла ротация подчиненных 122-й стрелковой дивизии танков. 2-й батальон выводится на отдых, а его заменяет 3-й батальон 1-го танкового полка. 2-й батальон отчитался о потере 4 БТ-7 и уничтожении 4 легких танков противника.

На четвертый день немецкого наступления состоялся танковый бой, в котором 211-й батальон претендовал на подбитый советский танк. Причем по отчету командира батальона эффективность французских танковых боеприпасов была невелика. Требовалось прямое попадание снаряда после пробития брони в экипаж или важные агрегаты «БТешек».

В самом начале наступления серьезному испытанию подверглась боеспособность соединения СС «Норд». С одной стороны это было моторизованная боевая группа СС с двумя мотополками, незадолго до войны получившая статус дивизии, с другой —подготовка эсэсовцев была достаточно слабой. Формировался «Норд» из охраны концлагерей и полицейских старших возрастов, не успевших пройти сколачивание и учений соединения целиком Командир дивизии СС «Норд» генерал Демельхубер возглавил соединение только в середине июня 1941 г. и не успел радикально исправить положение.

 Позднее прибывший в дивизию СС «Норд» Йохан Фосс в написанных в лагере военнопленных мемуарах пересказывал рассказы «стариков» о том, что ввиду секретности операции им не дали провести полноценной разведки. В итоге эсэсовцы пошли в бой на подготовленные советские позиции вслепую. Фосс пишет, что по описанию «стариков» огнем русских минометов и пулеметов с «бункеров» на высотах эсэсовцы были прижаты к земле. (9) Усугубилась апокалипсическая картина вспыхнувшим лесным пожаром.

Однако это было только начало. В ЖБД «Норда» обстоятельства произошедшего описаны со слов командира зенитчика:

   «в 1:45 [4 июля] его атаковали русские танки, используя туман (Возможно, дымовую завесу – из контекста неясно – А.И.) и сильную огневую поддержку артиллерии и тяжелого пехотного вооружения. Из-за плохой видимости их удалось обнаружить лишь в сотне метров от наших позиций. Через очень короткий промежуток времени начался запрошенный заградительный огонь артиллерии. В 2:05 танки были вынуждены повернуть назад под огнем передового взвода зенитной батареи и передового взвода ПТО 7-го пп. В 2:10 можно было считать эту атаку отраженной». (10)

Неожиданно выскочившие из тумана танки произвели сильнейшее впечатление на эсэсовцев и началось бегство батальона 7-го мотопехотного полка и даже штаба полка. С командного пункта всего этого не видели и доложили об отражении советской атаки. Ответное сообщение было убийственным и его даже записали в ЖБД «Норда»:

«В ответ штаб корпуса сообщил, что некоторые отступающие солдаты — поодиночке, а затем и группами на машинах — добрались до КП корпуса. Там их остановили и направили обратно на передовую офицеры штаба корпуса». (11)

Командир XXXVI корпуса генерал пехоты Ганс Файге прямо на своем командном пункте увидел панический отход эсэсовцев «Норда» по дороге на Рованиеми. Одна бегущая группа оказалась даже в 75 км в тылу у Кеми-Ярви. Причем эсэсовцы даже настаивали на взрыве мостов через реку Кеми-Йоки в Кеми-Ярви, утверждая, что по их следам идут советские танки. Если бы их послушали, то это стало бы логистической катастрофой для всей операции.

Причиной бегства подразделений «Норда» стала контратака прибывшего в район боевых действий 3-й танкового батальона 1-го танкового полка под командованием капитана Н.Ф. Анисимова. Он также был передан в подчинение командира 122-й стрелковой дивизии и использован в контратаке 420-го полка 4 июля 1941 г. Хотя по советским данным атака была остановлена огнем автоматических пушек, потери составили 4 танка. Эсэсовцы отмечали грамотные действия танкистов, так в ЖБД «Норда» указывалось, что атакующие советские танки, будучи встреченными огнем «остановились за складкой местности и выдвигались вперед ровно настолько, сколько было необходимо, чтобы их башенное орудие могло вести огонь через гребень высоты». Необходимо подчеркнуть, что атаки танков 1-го тп артиллерией дивизии не поддерживались, хотя в соединении имелся комплектный артполк.

Провал эсэсовцев имел далеко идущие последствия не только для немецкого наступления на Кандалакшу. В дневнике начальника штаба сухопутных войск Германии Франца Гальдера есть такая запись:

«По личному указанию фюрера ОКВ вмешалось в переброску 163-й пехотной дивизии в Финляндию. Дивизию нужно было перебрасывать в группу Хейнрикса для наступления восточное Ладожского озера, а теперь, по приказу ОКВ, она должна «целиком или частично» направиться в район Салмиярви. Причина — неудача наступления действующей там бригады СС «Север». (12)

Тем самым была ослаблена группировка на ленинградском направлении. Напротив, быстрый распад советской обороны под Саллой привел бы к усилению группировки между Ладогой и Онегой и нарастанию опасности для Ленинграда. Уже одно это оправдывало переброску 1-й тд в Алакуртти. 

К началу очередного этапа наступления XXXVI корпуса несомненным достижением немцев было завоевание преимущества в воздухе. В ЖБД 42-го корпуса на этот счет сказано:

«Авиация противника господствует в воздухе, безнаказанно снижаясь на 100-150 м». (13)

Где была зенитная артиллерия? 76-мм зенитки 122-й сд прикрывали мост в Кайрале, два 37-мм зенитных автомата прикрывали Алакуртти и только две 37-мм пушки находились в районе Саллы. Два зенитных автомата могли прикрыть только весьма ограниченное пространство.

Недостаток зенитных средств и перевес противника в воздухе заставил советские части прибегать к нестандартным приемам противовоздушной обороны. В свое время дивизионные пушки Ф-22 разрабатывались как универсальные, способные стрелять не только по наземным, но и по воздушным целям. Об этом вспомнили и попытались использовать дивизионки в этой ипостаси. Результаты были разочаровывающими. В отчете по деятельности артиллерии 122-й сд указывалось:

 «Была попытка применения 76-мм пушки образца 1936 г. для стрельбы по самолету, но это не дало положительных результатов благодаря отсутствия специальных приборов, к тому же оказалось, что при больших углах возвышения противооткатные приспособления работаю неудовлетворительно». (14)

Упоминания о попытке использования Ф-22 в качестве зенитных орудий в 122-й сд есть и в мемуарной литературе. Бывший командир 285-го артполка 122-й стрелковой дивизии Г. Сагач вспоминал:

 «Мы установили дистанционные трубки шрапнельных снарядов на 2,3 и 4 километра и вели огонь из пушек по самолетам противника, прицеливаясь стволом орудия». (15)

Прицеливание по стволу орудия по воздушной цели действительно было сомнительной затеей. Впрочем, это было не единственным приемом, использовавшимся войсками 42-го корпуса так в ЖБД XXXVI корпуса отмечалось:

 «Артиллерийские наблюдатели докладывают, что при появлении «Штук» русские поставили дымовую завесу». (16)

На часах было 1.35 ночи на 6 июля 1941 г.

Тем временем командир XXXVI корпуса генерал Файге выезжает в дивизию СС «Норд», а затем в штабе корпуса устраивается консилиум с участием обергруппенфюрера СС Вольфа из штаба рейхсфюрера СС Гиммлера и некоего группенфюрера СС Прайера, присланного от верховного командования. Файге считал, что эсэсовцев вообще нужно вывести с фронта на полигон. Однако Гитлер отдал приказ о том, что дивизия СС должна и дальше сражаться, с заменой некоторых командиров, присланных из Германии. Это было своего рода наказание, вынуждавшее задействовать заведомо малобоеспособные части в бою. С другой стороны, заменить кем-то «Норд» на фронте возможности не было. В распоряжении корпуса был только 4-й пулеметный батальон, пригодный как средство качественного усиления.

Невзирая на выбывание из игры «Норда» немецкое наступление продолжалось. По советским данным артобстрел начался в полночь, а атака пехоты последовала около 4.00 утра, хотя в условиях полярного дня границы между днем и ночью почти исчезли. 169-я пд пробивалась в обход правого фланга советских оборонительных позиций двумя полками, 392-м полковника Шака и 379-го подполковника Блейера. Первый продвигался к дороге Сала-Кайрала с юга, второй обеспечивал прикрытие с востока. Примерно через два часа наступления обе боевые группы форсируют реку Куолайоки к северу от дороги.

В 8.11 утра берлинского времени пилот немецкого самолета-разведчика докладывает видимую с воздуха обстановку:

 «5-6 немецких танков ведут бой с русскими танками северо-восточнее Салла. Немцы находятся посередине, русские атакуют их с двух сторон — как со стороны Салла, так и со стороны Кайралы. Три немецких и четыре русских танка горят». (17)

По советским данным (ЖБД 42-го ск) немцы прорвались к дороге в тылу 122-й сд около 11.00 (т.е. в 10.00 берлинского времени) 6 июля 1941 г. Участие в бою танков подтверждается советскими документами. Командир 3-го батальона 1-го тп капитан Н.Ф. Анисимов бросает в бой полторы роты танков. После трех контратак противника удается отбросить за реку Куолайоки. Подавленная ударами авиации пехота за танками не поднялась и успех не закрепляется. По отчету 1-го тп в 13.35 танки вынуждены отойти под сильным огнем «крупнокалиберных пулеметов» и противотанковых пушек. В строю в 3-м батальоне остаются 14 танков. В бою участвовал немецкий 211-й батальон на французских танках. По отчету командира, майора Вольфа, взвод его танков занял позиции на обратном скате высоты и отчитался о восьми подбитых советских танках.

Ожидавшееся наступление эсэсовцев, которое могло облегчить задачу 169-й пд, тем временем срывается. В 11.45 в ЖБД XXXVI корпуса появляется запись:

«Звонит Iа дивизии СС оберштурмбанфюрер Гайслер и докладывает, что положение на Кескимайнен, судя по всему, стало тяжелым. Там якобы множество русских стрелков, засевших на деревьях». (18)

В штабе корпуса все понимают правильно:

 «Судя по всему, речь идет об очередном нервном кризисе».

Во второй половине дня немцам все же удается поколебать устойчивость советской обороны. По советским данным около 15.15 6 июля немецкая пехота сминает подразделения 596-го и 420-го стрелковых полков и занимает район Казарм (на современных картах отсутствуют). Тем самым оказывается отрезанным от главных сил 122-й сд 715-й стрелковый полк и 369-й гаубичный артполк вместе с частью танков 3-го батальона 1-го тп.

В этот момент к полю боя подходят 2-й танковый батальон 1-го тп. В 16.00 он вводится в бой и вместе с оставшимися танками 3-го батальона снова отбрасывает немецкую пехоту к реке Куолайоки. В 17.25 берлинского времени командир 169-й пд генерал Диттмар отправляет в штаб корпуса практически «паническое донесение»:

 «III батальон группы Шака окружен, Салла потеряна. Красные контратакуют из Салла и с востока». (19)

Также Диттмар затребовал дополнительные танки, «поскольку многие из имеющихся уже вышли из строя».

В 18.00 штаб XXXVI корпуса отправляет в штаб армии «Норвегия» доклад об обстановке, который выглядит как фиксация состояния если не неудачи, то явного кризиса:

 «169-я дивизия отражает контрудары красных у Салла. Положение напряженное, ситуация пока неясна. Дивизия бросила в бой все имеющиеся силы, чтобы высвободить подразделения, которые считаются окруженными в Салла». (19)

Причем в этот момент ухудшается погода и корпус лишается поддержки пикирующих бомбардировщиков.

Однако на этом бесконечный день 6 июля не заканчивается. В 20.00 подходит и вступает в бой 1-й танковый батальон 1-го тп 1-й тд, пока еще не участвовавший в бою. По существу, под Саллой был задействован почти что весь полк полковника Д.Д. Погодина, не участвовал в сражении только 4-й батальон огнеметных танков. Также по приказу командира 42-го ск генерал-майора Р.И. Панина в район Саллы еще 5 июля отправляется батальон мотострелкового полка 1-й тд. Ввиду непрерывной бомбардировки коммуникаций 42-го ск прибытие этого резерва задерживалось. Начальник штаба корпуса приказал выгружать батальон мотострелков в Кайрале и двигаться дальше по горам пешим маршем в район КП 122-й дивизии. К 18.00 6 июля прибыли только два взвода мотострелков.

В этот момент обстановка с точки зрения немецкого командования выглядит далеко не радужной. Довольно трудно предугадать по записям в ЖБД XXXVI корпуса, что в сражении наступил перелом. 7 июля начинала наступление финская пехотная дивизия и «Штуки» были задействованы для ее поддержки, использовать их для ударов в интересах 169-й пд разрешалось только с 16.00. Через реку Куолайоки был построен мост, но это было слабым утешением для германского командования на общем мрачном фоне.

Однако в 2.00 ночи 7 июля 1941 г. штаб советского 42-го ск выпускает свой боевой приказ №02/оп (приказ №01/оп был выпущен на второй день войны), предписывающий отход на рубеж озера Куола-Ярви. Наиболее значимыми являются первые два пункта, их целесообразнее привести целиком:

«1. Противник силою в два пех. полка прорвал центр 122 сд в р-не Казармы, отрезав путь отхода 715 сп сев. Казармы, угрожает обходом правого фланга 122 сд и теснит наи части к востоку, стремясь их уничтожить.

2. В связи с создавшейся угрозой обхода правого фланга 122 и вклинения до двух полков пр-ка с направления ур. Колтсанхарью, Казармы в тыл 715 сп, 42 ск отходит своим передовым эшелоном 122 сд на подготовленную для обороны полосу по вост. берегу Оз. Куола-Ярви». (20)

Командир корпуса генерал-майор Р.И. Панин был достаточно опытным человеком, успевшим побывать советником в Китае и получить опыт финской войны (хотя и негативный — был отстранен). Тем не менее, принятие решения на отход выглядит как минимум спорным. Подразделениям 122-й сд при поддержке 1-го тп удалось предотвратить прерывание основной транспортной магистрали от Саллы на восток, к Алакуртти. Танковые резервы не были еще исчерпаны, озерные дефиле держала 104-я сд. Однако по данным из отчета 122-й сд по итогам боевых действий предварительное разрешение от отход было получено в дивизии от штаба корпуса еще в 17.30 6 июля 1941 г. (21) Т.е. уже при первых признаках охвата, до того, как положение было стабилизировано контратаками танков, принимается решение об отходе. Усугубилась ситуация промахами в исполнении этого приказа.

 По ЖБД 42-го ск отход на новые позиции начался в 1.00 ночи 7 июля 1941 г. т.е. еще за час до официального выпуска приказа на отход штабом Р.И. Панина. По ЖБД 122-й сд

«фактически отступление началось только утром 7.7 под прикрытием танков».

Проблема заключалась в том, что всякая связь с 715-м стрелковым полком, 369-м гаубичным полком и противотанковым дивизионом 122-й сд, сражавшимися в районе Саллы, уже вечером 6 июля 1941 г. отсутствовала. Проводная связь была прервана. Радиостанция 715-го полка была выведена из строя между 22.00 и 23.00 6 июля. Радиостанция 369-го гаубичного полка «была выведена в тыл и не работала» (эта формулировка может означать вообще что угодно). Отправленные в 715-й сп и 369-й гап делегаты связи не смогли преодолеть простреливаемый немцами железнодорожный мост. Причем о гибели одного делегата связи и неудаче другого узнали с опозданием.

В итоге начинается отход 122-й сд на рубеж Куола-Ярви с оставлением на прежних позициях 715-го полка вместе с артиллеристами и даже частью танков 1-го тп. 420-й сп, 596-й сп, часть 101-го погранотряда, 285-й артполк, штаб 122-й стрелковой дивизии отходили на мост у Кайралы и частично на северный берег озера Куола-Ярви. Здесь они приводили себя в порядок под прикрытием 104-й сд.

Вскоре поле боя у Саллы покидают танковые батальоны. С 8.00 7 июля по приказу командира 42-го ск танки 1-го и 2-го батальонов 1-го тп прикрывают отход 122-й сд на рубеж Кайрала. К 20.00 1-й тп сосредотачивается в лесу в 24 км от Алакуртти. Неделю спустя был получен приказ на убытие полка вместе с 1-й тд на новое направление, дивизия отправилась оборонять Ленинград. В распоряжении 42-го ск остаются 3-й танковый батальон 1-го тп, рота огнеметных танков и 5 танков Т-28.

Парадокс ситуации заключался в том, что изолированный, если не сказать «брошенный», 715-й стрелковый полк с 369-м гаубичным артполком 122-й сд оборонялся в районе Саллы еще несколько часов и небезуспешно. О характере этих боев красноречиво свидетельствуют записи в ЖБД XXXVI корпуса. Даже во второй половине дня накал боев не спадает, в 16.20 7 июля в корпусном ЖБД записывают картину упорных боев последних нескольких часов:

«Фронтальная атака полковника Рюбеля на «русскую башню» не увенчалась успехом. Ударная группа, направленная с севера к дороге Сайя – Салла, выходит к дороге, сообщает об этом радиограммой, но не в состоянии удержаться без подкреплений и вынуждена вновь отойти.

Полковник Шак прорвался до Салла, где развернулся тяжелый танковый бой. На перекрестке Салла уничтожена вражеская батарея. Однако из-за сильного огня артиллерии противника Салла вновь приходится оставить. С севера вдоль дороги на Корья русские атакуют плацдарм с тыла, но их удается отбросить. Русские также вновь пробились к Кейнуваара» (22)

По существу, перелома в бою за Саллу с одиноким советским полком немцам 7 июля добиться не удается. При этом утром 7 июля из штаба 715-го полка командованию 122-й дивизии было доставлено донесение со следующими словами:

«Боеприпасы на исходе. Продовольствия нет. Прошу срочно ваших указаний».(23)

Все попытки связаться с «забытым полком» успеха не имели. В оперативных документах 14-й армии и 42-го корпуса какие-либо попытки установить судьбу 715-го полка средствами воздушной разведки не просматриваются. Немцы 7 июля фиксируют увеличение числа перебежчиков, но это им не сильно помогло.

Вечером в ЖБД XXXVI корпуса имеется следующая запись:

«Гауптман Нипольд докладывает из 169-й дивизии, куда только что прибыл. Он также считает достижение решающего успеха в обозримое время невозможным без прибытия подкреплений, поскольку собственных сил недостаточно».

Интереснее всего, когда была сделана эта запись: в 20.30 7 июля, спустя много часов после начала фактического начала отхода частей 42-го стрелкового корпуса. Отход как таковой был зафиксирован немцами только в ночь на 8 июля 1941 г.

Все это говорит о том, что в отсутствие отвода главных сил 122-й сд и 1-й тд от Саллы, имелись хорошие шансы стабилизировать положение. Также у XXXVI корпуса 8 июля изымался 4-й пулеметный батальон на мурманское направление ввиду возникшего там кризиса наступления горного корпуса. Отсутствие резервов могло стать для командования XXXVI поводом взять оперативную паузу до прибытия полка 163-й пд.

Решение на выход из окружения командир 715-го полка майор Валентин Григорьевич Дубаль принимает уже самостоятельно. Это был немолодой, 42-летний беспартийный командир, имевший за плечами 4 класса сельской школы и курсы «Выстрел». В.Г. Дубаль разослал распоряжение на отход через делегатов связи. Окруженцы выходили через северо-восточные скаты хребта Салла-Тунтури по тропе через реку Салла-Йоки и Лапландскую дорогу. Вывод по этому маршруту тяжелой техники был невозможен, выходили только люди пешим порядком. За своей спиной отходящие части оставляли типичный для таких случае хаос.

В конце дня 8 июля в ЖБД XXXVI корпуса появляется запись:

«Наступая на Лампела, дивизия СС встречает на своем пути сильно разрушенную дорогу, забитую брошенной русской техникой, тракторами, орудиями, бронетехникой, гусеничными тягачами и т.п.». (24)

 Бежавшие с поля боя эсэсовцы этого зрелища явно не заслужили.

В итоге 715-й стрелковый полк и 369-й артполк вышли из окружения только к вечеру 9 июля. Оставшиеся без орудий артиллеристы поначалу займут окопы как обычная пехота. Майор Дубаль получит за выход из окружения Орден Ленина и погибнет весной 1942 г.

После отхода на новый рубеж обороны, отдел укомплектования 42-го ск отчитался потерях личного состава 104-й и 122-й дивизий (см. Таблицу). В глаза бросается большое количество пропавших без вести в 122-й сд, хотя в условиях окружения это по крайней мере объяснимо.

Потери личного состава 104-й и 122-й сд за период с 22 июня по 10 июля 1941 г.: (25) 

Советские отчетные документы подтверждают также потери матчасти, прежде всего, артиллерии. Из состава гаубичного артполка 122-й сд было выведено всего три орудия, потерянными числились 21 122-мм гаубица и 11 152-мм гаубиц, 285-й артполк понес меньшие потери, утратив 4 76-мм пушки и 1 122-мм гаубицу т.е. 5 орудий из 19 имевшихся. (26) Противотанковый дивизион 122-й дивизии потерял все свои 45-мм пушки, 715-й полк — все двенадцать 45-мм и все шесть 76-мм полковых пушек.

 Немцами по итогам боев было заявлено о захвате 31 противотанковой пушки и 38 полевых орудий разных типов. (27) Также было потеряно значительное количество стрелкового оружия: винтовок, ручных и станковых пулеметов, автоматов, зенитных установок.

При словах о потерях гаубиц обычно возникает картина брошенных на обочине или даже на позициях орудий. Однако в случае с артиллерией 122-й сд заметная часть потерь приходится на удары с воздуха. Так в ЖБД XXXVI корпуса есть такой пассаж:

 «Дальше к востоку [на дороге в Кайралу — А.И.] «Штуками» атакованы три тяжелые батареи, которые полным ходом двигались на Кайралы, упряжки по восемь лошадей. Большая часть лошадей погибла, прислуга рассеяна». В отчете 285-го полка по итогам боев прямо указывалось: «Осколками бомб и пулеметным огнем было выведено из строя большое количество лошадей (свыше 200), результатом чего явились потери матчасти». (28)

По отчету 1-го танкового полка потери в боях с 30 июня по 7 июля 1941 г. составили 71 танк БТ-7, из них 33 машины полк потерял безвозвратно (сгоревшими или оставленными на поле боя). (29)

Людские потери составили 23 человека убитыми, 30 человек пропавшими без вести, 58 ранеными. В отчетных документах 1-й тд приводились сведения о распределении потерь танков от различных средств поражения (см. Таблицу). Графу «сгорело» следует, вероятно, интерпретировать как «ввиду сильных разрушений характер поражения танка установить невозможно».

Сведения о характере и количестве потерь танков 1-й тд с 22 июня 1941 г. по 1 августа 1941 г.: (30)

Достаточно любопытная графа в таблице это «От крупнокалиберных пулеметов». Она нехарактерна для 1941 г. в целом. В отчете 1-го тп на этот счет имеется следующее замечание:

«Наибольшее количество танков потеряно от огня крупнокалиберных 12 мм пулеметов и 20-мм автоматических пушек. Это легко переносимое оружие, представляющее малую и неуязвимую для танков цель с коротких дистанций легко пробивает броню танков БТ-7. Разрывной характер действия снаряда поражает экипаж танка». (31)

Этот пассаж на первый взгляд являет собой одну сплошную загадку. «12-мм» пулеметов у вермахта в Заполярье не было. Имелся авиационный 13-мм, но позднее и с электрозажиганием, что исключало применение в пехотном бою. Причем сомнения относительно путаницы с 20-мм зенитными автоматами отметаются отдельным упоминанием 20-мм пушек. Последние как раз имелись в вермахте в 1941 г. и в XXXVI корпусе в целом, и в дивизии СС «Норд» в частности.

Но что такое «12-мм» пулеметы? Во-первых, в отчете 169-й пд по итогам боев указывалось, что никаких трудностей с поражением советских танков немцы не испытывали, обходясь штатными противотанковыми пушками и противотанковыми ружьями. Во-вторых, в перечне вооружения 169-й пд присутствуют 93 7,92-мм противотанковых ружья PzB.39 и 4 противотанковых ружья sPzB41 с коническим стволом. (32) Боеприпасы к 28-мм тяжелым противотанковым ружьям sPzB41 с подкалиберным твердосплавным сердечником могли оставлять пробоины, идентифицируемые как поражение боеприпасами калибром 12-13 мм. Испытывавший обжатие сердечник после пробития брони разлетался на раскаленные осколки, поражавшие экипаж и поджигавшие масло и горючее. Еще одна версия это 20-мм противотанковые ружья «Солотурн», также имевшиеся в XXXVI корпусе.

Каковы были потери противника? Безвозвратные потери 211-го и 40-го танковых батальонов в период до 13 июля 1941 г. по донесениям оберквартирмейстера армии «Норвегия» составили 10 танков: 2 «Сомуа», 2 «Гочкиса», 2 Pz.I 3 Pz.II, 1 Pz.III с 50-мм пушкой. (33) По отчету командира 211-го батальона майора Вольфа всего в бою до 8 июля 1941 г. было потеряно 6 танков, из них 4 безвозвратно (что согласуется с данными оберквартирмейстера). Еще десять «французов» было потеряно вследствие технических неисправностей, в основном отремонтированы.

Потери личного состава наступавшей на Кандалакшском направлении немецко-финской группировки характеризовались следующими цифрами (34):

Успех под Саллой немецким и финским частям обошелся недешево, 2 905 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести. Потери сторон сопоставимы, хотя за счет окружения и прорыва из него безвозвратные потери Красной армии оказались значительно большими (2359 против 806 человек).

Подводя итог вышесказанному следует отметить следующее. Сопоставление архивных документов обеих сторон заставляет сделать вывод о поспешности принятого командованием 42-го корпуса решения на отвод 122-й дивизии на следующий оборонительный рубеж. Это привело, по крайне мере, к напрасным потерям людей и техники.

В отношении использования танков в непростой для них местности можно сделать следующие выводы. Во-первых, применение танков в Заполярье практиковалось обеими сторонами и небезуспешно, невзирая на все трудности, связанные с природными условиями. По сути, именно применение танков 1-го танкового полка выбило из рядов наступающих бригаду СС «Норд». Это привело к изъятию полка 163-й пд и уменьшение немецких сил, задействованных для содействия финнам между Ладожским и Онежским озерами, на петрозаводском направлении.

Воздействие танковых атак на противника не ограничивалось эсэсовцами. В ЖБД XXXVI корпуса при оценке боев в районе Саллы указывалось, что успех достался 169-й пд нелегко:

 «Совершенно непривычная местность, поросшая девственным лесом, непрерывные контрудары красных, тяжелые бои за ДОТ-ы, совершенно новая и непривычная борьба против танков, не в последнюю очередь большие потери в рядах командиров и солдат — все это значительно снизило боеспособность дивизии».

Вместе с тем, использование преимущественно легких БТ-7 принесло ожидаемо ограниченные результаты. Противник в основном успешно справлялся с этими танками штатными средствами. Первый батальон на Т-28 вступил в бой уже в момент кризиса, но, что характерно, потерь не понес (за исключением одного танка, поврежденного авиацией).

Во-вторых, столкновения между советскими и немецкими (включая трофейные французские) танками носило эпизодический характер. Основным противником танков сторон была артиллерия и противотанковые средства пехоты.

Помимо прочего, бои на Кандалакшском направлении продемонстрировали нехватку в СССР танковых частей для специфических задач. Для достаточно локальной по своим масштабам и условиям местности задачи, в Алакуртти пришлось отправить целую танковую дивизию. Красной армии в 1941 г. были необходимы отдельные танковые батальоны и бригады поддержки пехоты, но они были ликвидированы в связи с переходом к 30 мехкорпусам. Под Кандалакшей были «законсервированы» моторизованные части, необходимые в боях с танковыми группами в европейской части СССР. Возможно, верховному командованию следовало обратить внимание на план прикрытия ЛВО и заранее дополнительно направить на север танковую дивизию из неукомплектованных мехкорпусов внутренних округов. Например, из Харьковского округа.

1. ЦАМО РФ Ф.3000 Оп.1 Д.1 Л.9
2. ЦАМО РФ Ф.3000 Оп.1 Д.1 Лл.2-3
3. Сборник военно-исторических материалов Великой Отечественной войны. Выпуск №18. М.: Воениздат. 1960. С.167
4. Jentz T. Panzertruppen, The Complete Guide to the Creation & Combat Emloyment of Germany’s Tank Force. 1933 - 42. Schiffer Military History, Atlegen, PA, 1996. P.193
5. NARA T312 R996 frame 9189232
6. NARA T312 R996 frame 9189234
7. ЦАМО РФ Ф.3000 Оп.1 Д.1 Л.3.
8. NARA T312 R996 frame 9189153
9. Johann Voss Black Edelweiss. A Memoir of Combat and Conscience by a Soldier of the Waffen SS. The Aberjona Press. 2002. P.86
10. NARA T354 R137 frame 3775895
11. NARA T354 R137 frame 3775896
12. Гальдер Ф. Военный дневник. Ежедневные записи начальника Генерального штаба Сухопутных войск 1939-1942 гг. Том III. От начала восточной кампании до наступления на Сталинград (22.06.1941 — 24.09.1942). М.:Воениздат, 1971. С.89.
13. ЦАМО РФ Ф.920 Оп.1 Д.1 Л.21.
14. ЦАМО РФ Ф.1333 Оп.1 Д.263 Л.67.
15. На Кандалакшском направлении. Мурманск: Кн. Издательство. 1975. С.54.
16. NARA T314 R873 frame 766.
17. NARA T314 R873 frame 769.
18. NARA T314 R873 frame 770.
19. NARA T314 R873 frame 772.
20. ЦАМО РФ Ф.1289 Оп.1 Д.11 Л.4.
21. ЦАМО РФ Ф.1333 Оп.1 Д.15 Л.82.
22. NARA T314 R873 frame 777.
23. ЦАМО РФ Ф.1333 Оп.1 Д.15 Л.68.
24. NARA T314 R873 frame 787.
25. ЦАМО РФ Ф.920 Оп.1 Д.1 Л.24.
26. ЦАМО РФ Ф.920 Оп.1 Д.1 Л.26.
27. NARA T314 R873 frames 788, 789.
28. ЦАМО РФ Ф.1333 Оп.1 Д.263 Л.58.
29. ЦАМО РФ Ф.3000 Оп.1 Д.1 Л.6.
30. ЦАМО РФ Ф.3000 Оп.1 Д.1 Л.47.
31. ЦАМО РФ Ф.3000 Оп.1 Д.1 Л.9.
32. NARA T314 R873 frame 1018.
33. NARA T312 R996 frames 9189082, 9189116, 9189153
34. NARA T314 R877 frame 0915.